Меж двух огней

На этот раз напали неподалёку от палатки Верия. Неверная тишина людского муравейника вмиг истаяла, точно её и не было. Взметнувшийся гул разбудил бы Верия, если бы он, по обыкновению, не ворочался без сна. Истошные вопли мулов без усилий перекрыли суетливые крики приказов, в которых напускная уверенность властвовала над смыслом.

По матерчатым стенкам забегали размытые силуэты и суматошные вспышки огней. Верий с облегчением откинул влажное от пота одеяло, с какой-то даже звериной радостью вцепился в гладиус и, полуголый, выскочил наружу — в царство хаоса и растерянной злости. Между палатками без смысла и цели суетились проснувшиеся солдаты, кто с оружием, кто без, непонимающе вертели головами. Самые сметливые призывали искать вёдра — разве Верий не приказал подготовить их заранее, распределить по контуберниям и назначить ответственных? По левую руку на ночном небосводе расцветало ярким цветком зарево, и ветер нёс порождаемый пламенем дым вглубь лагеря.

Глаза у Верия заслезились, и, пока он смаргивал влагу, на него кто-то налетел, пискнул ругательство, наступив на ногу, и помчался к центру стычки, где защитникам, похоже, удалось навязать бой налётчикам. Верий ринулся туда же, распихивая всех, кто стоял на пути. Остановила его стрела, уткнувшаяся в землю неподалёку. По загривку опустилась волна страха. Верий осмотрелся и увидел, что за одной из обозных телег спрятался легионер — сидел, поджав ноги, и с тупым лицом щупал макушку.

По лбу на нос стекала кровь, капала с его кончика на землю, по виску сбегали две тонкие струйки. Рядом лежал круглый щит лёгкой пехоты. Хорошо, что не ростовый, с тем особо не поскакать. Верий подхватил щит, на бегу подтянул ремни и ломанулся на звон стали, перепрыгивая через раскинувшихся тут и там мертвецов.

Когда он увидел беззащитные спины, молнией промелькнула мысль рубить. Спустя мгновение дошло: это свои, что жались, как овцы, под прикрытием высоких щитов, пока их обстреливали из темноты. Он проскочил мимо, вырвался на открытое пространство меж лагерем и стеной деревьев. Захлюпала грязь. Верий поднял щит, ощущая направленные на него взгляды, и запрыгал, как обезумевший заяц, чтобы сбить прицел невидимым лучникам.

Сердце пылало от предвкушения и жажды боя, а мышцы лица свело в хищном оскале, хотя живот смёрзся от ужаса. Вот Верий поскользнулся на влажной траве у самого леса, замедлился, и в щит вонзилась стрела, пробив насквозь и высунув покрытый грязью кончик у большого пальца. Руку повело от удара, неприятно дёрнулось плечо.

Верий заорал, рванул вперёд и махнул гладиусом вбок, где краем глаза заметил тень. Клинок встретил мягкое сопротивление, и тень заскулила, задёргала полуотрубленной кистью. Верий повернулся к ней и приложил краем щита восточника в лицо, а затем, на отводе меча, ткнул концом клинка в горло. Враг содрогнулся и осел, сжимая лук. Молодой паренёк с только пробившейся бородой и неверием в глазах.

— Деритесь, сучьи вы выродки! Сражайтесь! — заорал Верий, сам не понимая, призывает ли помощь себе или приглашает новых соперников.

Последние явиться не замедлили: два отступника принялись окружать его, у одного топорик, у второго длинный меч и кинжал. К нему-то Верий и устремился. Мало кто умеет сражаться двумя клинками, но ради уважения соратников и хвастовства среди девок они подходят наилучшим образом. Обманным движением Верий занёс гладиус, и враг выставил кинжал, готовясь отвести лезвие.

Верий пригнулся и ударил щитом по ладони, державшей длинный меч, чуть не повалился на двурукого, сбив ему стойку, и по широкой дуге рубанул лезвием по боку, прикрытому кольчугой. Та не выдержала, разошлась, и лезвие вонзилось между рёбрами. Крик налётчика показался Верию музыкой, однако наслаждаться им было рано. Вблизи сверкнула кромка топора. Верий уклонился, почувствовав дуновение от замаха, услышал, как хрустнули позвонки. Кисть неудобно изогнулась: гладиус застрял в рёбрах мерзавца, провернулся, выдавив из раненого новую порцию воплей, и Верий отпустил рукоять.

По колену прилетел мощный удар, и Верий упал в грязь. Перекатился пару раз, услышал близкий топот и выставил перед собой щит, в который тут же воткнулся топор. От столкновения разлетелись деревянные щепки. Яростно захрипел навалившийся сверху враг, потянул рукоять топора, и Верий мотнулся вправо. Мир закрутился, смазанные образы кустов и каких-то людей промелькнули секундной вспышкой, и Верий обнаружил себя лежащим на щите, а под ним возился восточник, громко ругаясь и стараясь побольнее припечатать ботинком.

Верий двинул его между ног и, пока тот считал звёзды, полетевшие из глаз, перевалил через кромку щита и локтем упёрся налётчику в горло. Враз посиневшее лицо, налившиеся кровью белки, страдальчески открываемый рот — Верий давил, давил, давил, пока что-то не щёлкнуло в шее у неприятеля. На губах у него выступили кровавые пузыри, он затрясся и затих. Верий выпутался из лямок щита, вскочил и обнаружил себя посреди вопящей толпы, схлестнувшейся так, что не отличить легионера от отступника.