Меж двух огней

Принцесса восседала в беседке не одна. На соседнем кресле расположился вертлявый мужчина средних лет с лицом одновременно благочестивым и слегка ехидным, точно он знал нечто донельзя смешное, о чём остальные и не подозревали. Айра склонилась в глубоком поклоне, спрятав в нём замешательство. Она не предполагала встретить здесь кого-то ещё, ведь Селеста предпочитала разговаривать в саду с глазу на глаз. Айра разогнулась и отступила в тень колонны.

— Я невообразимо счастлив, ваше высочество, что мы сумели достигнуть взаимопонимания в столь важном вопросе. Мир и процветание — вот ориентиры, на которые следует ориентироваться добронравной душе. И мы всегда готовы поддержать тех, кто считает так же. Невзирая на некоторые… расхождения в отдельных моментах.

— Хотела бы я надеяться, будто бы между нами налажен мост взаимопонимания. Пока что я вижу тягу малой ценой достичь больших побед. Для поддержания мира и процветания обе стороны должны принести соразмерные жертвы. Так и передай своим хозяевам.

— Поверьте, пока мы видим, что на другом конце стола переговоров находится благоразумный человек, радеющий за судьбы простого люда, нашим уступкам не будет конца, — прочирикал незнакомец, вставая. Айра уловила выработанное до автоматизма движение его руки, взметнувшейся для благословения. Принцесса кашлянула, и мужчина спохватился, провёл пятернёй по волосам.

— Прошу простить за отсутствие манер…

Селеста наклонила голову к плечу и взмахом ресниц показала, что не задерживает его более. Мужчина чутко уловил её настроение и без лишних слов оставил принцессу и служанку вдвоём.

Безусловно, священник. Однако он отличался невообразимой по меркам церкви Триединых покладистостью — по крайней мере, если судить по изоцелам. А значит, либо Селеста заигрывала с Вестанскими еретиками, представитель которых маскировался под своего неприятеля, либо она разыскивала союзников среди эквитерального духовенства Западной Реманской империи. Последнее выглядело вероятнее: позиции принцессы не отличались такой уж шаткостью, чтобы набирать друзей из кого попало. Требуется серьёзное обоснование для связи с язычниками, чтобы разъярённая чернь не устроила бунты по всей стране.

Например, наступление неупокоенного войска Мадила.

Селеста грациозно поднялась, провела по резным завитушкам, украшавшим перила газебо, пальцем, и в задумчивости посмотрела вверх. Прямая спина, по которой растекались сверкавшие золотом волосы, точёный подбородок, изящный изгиб белоснежной шеи — принцесса воплощала собой иконическую красоту. Нельзя и представить, что она, по очарованию не уступавшая прекрасной Айемсии, как пели придворные подхалимы, способна на низменные поступки. На подлость. На хладнокровный расчёт.

— Сегодня чудесный день, не правда ли?

На взгляд Айры, погода стояла ещё хуже, чем вчера.

— Её высочество неизменно права в своих суждениях, — солгала она.

— Приятно, что ты так считаешь. Думаю, твой доклад стоит отложить, сейчас в нём нет надобности.

Чего-то в этом духе Айра и ожидала. Последние крупицы собираемой ей информации не складывались в правдоподобный паззл, как их ни сложи. Необходимости присутствовать во дворце становилось меньше с каждым часом. Если, конечно, принцесса не собралась держать её исключительно в роли личной служанки, умело заплетавшей косы.

— Что тебе известно о баронстве Приам?

— Им владеет его милость Фредерик ван Дошенвальд…

— А если мыслить географически? — перебила Селеста.

— Столица, Эстидак, лежит всего в паре дней от Новой Литеции. Также Приам служит естественным барьером от юго-западных территорий де Крутте, пока что не определившегося…

— Нет-нет-нет, отклоняться в ту сторону не нужно. Меня волнует исключительно Приам, весьма богатый манор для восточных земель. И добраться от него до нашего царственного захолустья можно по щелчку пальцев, имелось бы желание. Фредерик — славный боец старой гвардии, преданный моему отцу, как верная гончая. Он готов следовать за ним хоть в глубины тьмы и вести за собой многочисленную, следует признать, армию… Но не готов приветствовать на троне женщину. Человек мифриловых принципов, не изменяющий данному слову и не отступающий перед тяжелейшими обстоятельствами. Дуб, который скорее сломается под ураганным порывом, чем прогнётся. Если подытожить, он — идеальный образец добродетелей, пестуемых церковью.

Селеста повернулась к Айре с мечтательной улыбкой, от которой у любого художника защемило бы сердце.

— И тем поразительнее, что под сенью столь консервативного древа выросла свободолюбивая личность, стремящаяся доказать…

Её прервал пронзительный, режущий уши крик. Щека принцессы дёрнулась, уголок рта в раздражении приподнялся, и блеснул ровный ряд жемчужных зубов.