Между роботом и обезьяной. Искусство найти в себе человека

«Я никогда и никому не завидую» – фраза людей, для которых зависть непереносима или она ассоциируется с чем-то очень плохим. Я ей не верю. Как правило, люди, это утверждающие, похожи на людей, которые отрицают в себе злость или в целом агрессивность. В интернете нередко можно увидеть сообщения, переполненные сердечками, словами «Любовь» и «Доброта», при этом малейшее несогласие или возражение этим людям тут же встречается с совершенно лютой злобой (действительно неосознаваемой адептами Доброты). То же и с завистью – ее можно не испытывать, если завернуться как следует в высокомерие и вооружиться обесцениванием.

Обесценивание при зависти подразумевает опору на идею справедливости. Заслужил человек то, что имеет, или не заслужил. Если не заслужил, то значит, или люди вокруг глупы, что не понимают ничтожества этого человека, или сам человек идет на разного рода манипуляции и хитрости, до которых мы, конечно же, не опустимся. Одно из самых отвратительных для меня проявлений завистливого обесценивания – слово «насосала» в адрес женщины, добившейся материального или социального успеха. Только опустив человека, добившегося большего, чем мы, возможно унять возникающий дискомфорт и стыд от того состояния, в котором ты находишься. Зависть сталкивает нас с переживанием собственной ценности, со стыдом, оживляя в сознании постоянные сравнения нас с другими людьми – сравнения не в нашу пользу.

Другой аспект «завистливой справедливости» – ощущение того, что «мне тоже это положено!». Многим людям трудно дается отход от внушаемой в детстве идеи «если будешь вести себя правильно – получишь все, что хочешь, на Новый год или на день рождения». И если чувствуешь себя хорошим и «правильным» человеком, который все делает «как надо», а в результате не имеешь того, чего так жаждешь, то это превращается в питательную среду для зависти: «мне положено, почему ему дали, а мне – нет?»

Отворачиваясь от собственной жизни…

Одним из удивительных свойств зависти является сужение поля восприятия и тотальное обесценивание того, что имеешь, если ты не добьешься того, чему завидуешь. Я очень люблю один анекдот, прекрасно иллюстрирующий эту особенность. Недалеко от берега моря на волнах качается древняя, едва держащаяся на плаву лодка. В ней три рыбака в драной и грязной одежде: один лихорадочно вычерпывает воду из лодки, так как она течет, а двое закидывают рваную ветхую сеть в море. Но как вытащат сетку, так рыба потоком падает в лодку, плещется, кувыркается – только и успевай обратно хватать. Чуть поодаль от лодки находится яхта миллиардера. Музыка, официанты с шампанским, красавицы в купальниках, золото, бриллианты. На носу лодки сидит сам миллиардер, закидывает в море ультрасовременную удочку с особым подманивателем рыбы, системой автоматического подсаживания рыбы на крючок и еще с кучей других приспособлений. Раз забросил – ничего не поймал. Два – снова. Три – опять ничего. Смотрит миллиардер с тоской на лодку с тремя рыбаками и восклицает: «Ну вот так всегда! Почему одним все, а мне – ничего?!»

Такое искушение предать себя, отвернуться от своей жизни и с завистью смотреть на чужую (в которой есть нечто очень соблазнительное) у меня иногда возникает до сих пор. Предать для меня – значит, счесть то, что происходит с собой, чем-то совсем неважным. Нужно оставить все – и оказаться где-то в чужом круговороте жизни или начать «все сначала». Но горькая правда заключается в том, что есть вершины, которые мне не достичь, потому что я выбрал взбираться на другие – а кто-то оказался там, где ты по собственному выбору не окажешься никогда – или поднимешься, но значительно позже. И тогда возникает это искушение – отвернуться от своей жизни, переживать то, что происходит сейчас с тобой как незначительное, а то, что происходит без тебя – как единственно важное, и тосковать от этого, и перестать видеть то, что окружает. Например, имея трех детей, я иногда с завистью могу посмотреть на тех, у кого их нет или у кого всего один ребенок. В этом случае зависть подсказывает: Илья, тебе не хватает сейчас или уединения, или свободы. А иногда она указывает на что-то, что я навсегда или временно утратил вследствие того, что сделал иной выбор. И это нормально, потому что редко когда в нашей жизни бывают идеальные выборы, в результате которых мы ничего не теряем, а только приобретаем. Принять такую зависть, прожить и отпустить ее помогает возвращение к ценности того, что я имею (я очень люблю своих детей, мне радостно, что я могу с ними общаться), и принятие грусти от того, что одновременно может не хватать мне в жизни пространства – пока они не вырастут. Но чужое счастье всегда будет чужим, я не влезу в одежду, скроенную специально по чужой жизни. Остается – продолжать прилагать усилия для того, чтобы мне было как можно комфортнее в собственной.