Между роботом и обезьяной. Искусство найти в себе человека

Что называется, приехали. Жалость стали возводить к слову «жало» и соотносить с «жалить». Ну хорошо, ок. Тогда как мы назовем человека, не знающего жалости? Безжалостный. Нравится? Нет? А почему так, если жалость – это самое ужасное чувство, дискомфорт, унижение? Можно еще выбросить в утиль однокоренные «сожаление», «сжалиться» и «жаль». Это же про жало… Однако никто не хочет быть рядом с безжалостными людьми, хотя бы потому, что безжалостный без сожаления растопчет слабого, если тот подставится.

Для меня жалость тесно связана с физическим прикосновением, легким поглаживанием, обниманием. Когда мои дочурки, свалившись, например, с велосипеда, плачут от боли или обиды, ухватившись за ободранные коленки, – сердце сжимается именно от жалости, и эта жалость требует прикосновения, тепла присутствия другого рядом в тот момент, когда близкому человеку больно и он беспомощен. Дискомфортное ли это чувство? Нет. Жалость – это эмоциональный отклик на беспомощность другого, когда у него нет ресурсов справиться с ситуацией, и то, что нужно – стать на какой-то момент ему опорой. Когда мы ощущаем, что у человека, который испытывает страдание, есть ресурсы для его преодоления, то мы можем ему сочувствовать, сопереживать. Но не всегда в момент страдания у человека есть ресурс, и жалость дает возможность позаимствовать чужой, ощутить силу другого рядом, когда своих сил нет. «Жалование», «пожаловать», восходящие к тому же общеславянскому корню «жалъ», изначально было связано с «одарить». Сочувствовать и сострадать – значит поддержать человека, пожалеть – «подержать». Разница в одну букву хорошо отражает как сходство, так и различие сочувствия и жалости. Соответственно, безжалостный – тот, кто не «подержит» тебя в самый трудный момент, в час полного отчаяния и слабости, потому что это не вызовет в нем ровно никакого отклика.

«Жалким» человек становится не от жалости. Что значит «жалкий»? Почти никто из тех, кого я спрашивал, не ответил сразу «это тот, кого жалко»; практически всегда вначале шли другие определения. Похожая картина в словарях, где преобладают такие вот характеристики: убогий, презренный, ничтожный. Если вы жалеете плачущего малыша, потерявшего что-то важное для него или прищемившего палец, – становится ли он убогим, презренным или ничтожным? Его же жалко. Или замаскируете «недостойную» жалость к ребенку отстраненными «сочувствую» или «сострадаю»?! Однажды мы всей семьей шли от магазина домой, и за нами увязался смешной щенок. Явно бездомный, он бежал за нами, смешно потявкивал, вилял хвостиком и преданно пытался взглянуть в глаза: мол, может, возьмете меня к себе, а? Я отличный малый, только вот шерстка мокрая была, оттого и грязная, и отощал малость, а так я – классный! Дочурки взволновались, да и мне было очень жалко этого малыша, но никакие собаки или любые другие домашние животные в мои планы никак не входили. Так что мы шли дальше, а он бежал следом – довольно долго, надо сказать… Жалко этого щенка, а не «сочувствую». Другое дело, что свою жалость я не стал переводить в действие «забрать его к себе домой», потому что не был готов заботиться об этом щенке всю его жизнь.

Итак, жалость – это чувство, направленное на того, кто в настоящий момент переживает страдание и не имеет ресурсов самому справиться с ним. Жалость может быть быстрым откликом на внезапную боль (сильно ударился, порезался, упал). Понятно, что чаще это чувство возникает в связи с детьми и животными, однако любой взрослый человек в какой-то момент может оказаться на мели, как рыба на суше, и быть не в состоянии прыгнуть обратно в воду. Это может быть редко, но – может быть. Жалея другого, временно подменяешь собой опору, дающую возможность пережить момент полного отчаяния и безнадежности. И именно в этом моменте кроется очень хрупкое равновесие, нарушение которого приводит к тому, что жалость начинает вызывать много неприятия, раздражения и злости.