Между верой и сомнением

Я подошел чуть ближе:

— Ваша забава вышла несколько удачнее и зрелищнее, чем бывает у светлых богов. Янош, вы уверены, что хотите всё разрушить?

— В этом и смысл. Чем прекраснее вещь… Тем красивее она рушится…

Янош красноречиво взглянул на меня.

— Не желаешь насладиться зрелищем?

— Спасибо за ваше великодушное приглашение, но, боюсь, я не люблю столь большие события. Я могу вас остановить? Попросить или еще как…

Янош рассмеялся:

— Можешь. Разрушь это место сам.

Я попытался воззвать к его гордости:

— Вы создали нечто столь прекрасное… Вы смогли обмануть даже природу человека… Город работает! Людям нравится! Вы процветаете и можете встать в ряд богов. Разве можно позволить кому-то говорить, что вы лишь демон, не способный создавать?

Я призвал на помощь всё свое красноречие:

— Разве не стоит подняться выше мирского мнения о вас и утереть всем нос?

Янош ответил так, словно говорил нечто очевидное:

— Я не слушаю людей! Я решаю судьбы людей!

Я крепко сжал зубы, успокаивая себя.

— Я вас услышал.

Пошел прочь. Я изменю порядок! В этом нет смысла, нет идеи… Я так хочу!

Театр лживых зеркал

Танец лжи

Карл и Далли стояли ни сцене, одетые в костюмы местных рабочих. Пришлось постараться: хотелось сделать из простых фасонов что-то интересное. И у нас получилось. Чтобы изготовить костюмы, я использовал всё, что знал, а мелкие огрехи зрителям были незаметны: их внимание было приковано к самому выступлению. Я сделал вылазку в зал и испортил большую партию алкоголя, чтобы пришедшие не пили сверх меры и довольствовались лишь тем, что принесли с собой. Танисса скрывалась в тени за музыкантами, пряча за спиной готовые к бою стрелы. У части из них она замотала наконечники тряпкой — так они не убьют, но буйную голову вполне остудят. Я тщательно спрятал «клык» и затерялся среди людей. Мы были готовы: скоро танцы превратятся в игру на выживание.

Звучит музыка, толпа разогревается, и Карл начинает с простого… Сегодня его задача — править людьми и их чувствами. Сегодня он играет для мира, для созидания, для высокого… Переливы цитры вдохновляют собравшихся на свершения… Песни сменяются балладами, а за ними следует веселье… Голос Карла парит над людьми, которые просто веселятся: им нет дела до распрей правителей и мира вокруг…

Бард не стеснялся и старался вложить в слова, в музыку и в свои призывы к высокому столько сил, сколько у него было, наполнить людей вокруг своей искренностью… Каждое его слово было исполнено чувств, которые передавались залу… Толпа ликовала, праздник набирал обороты.

Я нашел первого провокатора. Он был внешне не отличим от толпы: также танцевал и веселился, но для меня он неожиданно оказался ясно заметен, словно черная капля на белом листе… Мы с ним не были частью праздника, частью веселья, частью людей, искавших мира и покоя. Я шел к нему, словно к зеркалу… Вот он на миг увидел меня, и мы уже не могли оторвать глаз от друг друга. Всё вокруг в одночасье для нас пропало. Мы видели, мы знали, мы всё понимали, и вот в его руках появился нож. Я сжал рукоятку своего ножа в ответ. Всего одно движение, и один упал в грязь под ноги другого…

Над толпу плывут звуки музыки, созданные бардом, — они проникают в самые глубины души слушателей. Звучание его цитры заманивает и пленяет, создавая образы мирных пейзажей. Все хотят большего и просят большего в танце. Толпа восторженно аплодирует и танцует, подпевая каждому слову и ловя каждую ноту. В глазах людей отражаются свет и тень. Танцующие словно купаются во вкусе адреналина и желании пробудить дремлющую внутреннюю силу. Этот яркий, и с чем не сравнимый концерт барда на улице для простого народа наполняет яркими красками мрачную повседневность, принося радость и вдохновение всем, кто осмелился подойти поближе и заглянуть на праздник… Радость окутывает толпу, наполняя ее возбуждением и энергией. Звучит оживленная музыка, которая разогревает сердца и поднимает настроение. Люди танцуют, веселятся и отдыхают, люди кричат, смеются и радуются, передавая друг другу любовь к жизни. В их глазах пламенеет жажда приключений и наслаждения. Толпа вибрирует от энергии, отдавая этому празднику все эмоции и страсти без остатка.

Вот снова два лжеца на миг столкнулись с друг другом, словно стыдясь того, что совершили… Без крика, без вызова, лишь по одному движению. Я смог схватить руку врага. Ему повезло меньше. Я подхватил умирающего, которому накинул на шею удавку, не давая кричать. Под веселый крик нас проводили, как пару друзей — в конвульсиях страсти люди были не в силах увидеть трагедии. Мы покинули толпу, и я поспешил назад, бросив раненого умирать в ближайшем сарае. Едва вернувшись, я увидел следующего провокатора. Снова нырнул в толпу, но совсем не для веселья…

Я смеюсь… Я кружусь в танце с девами, которых переполняют чувства… Я — один из толпы, но ей не принадлежу… Каждое движение… Улыбка… Круг… Существуют для меня лишь с одной целью… Двигаться к цели…