Между жизнью и смертью. Свидетельства с порога вечности

Как велика сила молитвы, благословения! «Нет ничего равного молитве: она и невозможное делает возможным, трудное – легким, неудобное – удобным», – писал свт. Иоанн Златоуст. Убеждаюсь в этом не только на примере отца Михаила. Наше нейрохирургическое отделение полно тяжелобольных, вечерами люди, ухаживающие за больными, собираются в коридоре, делятся своими трудностями. Они часто видели меня, спешащую на молитву в церковь. Весть о тяжелом пациенте – батюшке – быстро распространилась по больнице. Посыпались вопросы: куда это вы все время ходите, почему постоянно бывают священники? Стараюсь по возможности все объяснить. Об одной девушке, сбитой машиной, мать просит помолиться, т. к. по ночам всех мучают дикие крики этой страдалицы – Катюши. Девушку причастили, заказали сорокоуст, через несколько дней я услышала, что ночь прошла тихо, успокоилась Катюша. Мать подходит со словами благодарности, объясняю ей:

– Не меня, а Бога благодарите всю оставшуюся жизнь.

Вглядываюсь в глаза матери – неужели не поймет, что облегчением в бедах ее дочери Господь призывает ее в церковь, к молитве. Дай Боже ей веры!..

И вот мы уже и дома, в родном храме. Конечно, батюшка слабенький, но он движется самостоятельно, мыслит, видит, слышит и говорит! С великой радостью в этом убедились наши прихожане.

С большой теплотой вспоминает об этом Елена Слюсар:

«…Был праздник Чуда Архистратига Михаила. Для меня тот день выдался весьма трудным. С начала службы я стояла, словно мертвая духом, и терзалась негодной мыслью – протестантскими рассуждениями о поклонении иконам. Опять пришли на память слова пророка Исаии о поклонении идолам, различным изображениям. Не нарушаем ли мы одну из заповедей Господних? И вместе с этими мыслями ушла из сердца любовь, остались в нем лишь горечь и пустота…

К концу службы вдруг, к великой радости, из больницы вернулся наш настоятель, протоиерей Михаил Овчинников. После аварии во всей его согбенной фигуре и немощном голосе чувствовались последствия тяжких телесных мук. Но вместе с тем появилось в нем и что-то совсем необычное – отблеск иного, неземного мира, отблеск какого-то внутреннего света, прикоснуться к которому сподобил его Господь! Ощущалась какая-то тайна в глазах, радость неведомого нам нового знания. Я вдруг ощутила, что он как бы знает то, во что мы только верим, вернее, часто хотим верить, но наши обычные заботы о мирском, наши грехи не дают нам этого сделать. Я потом, в разговорах с прихожанами, убедилась, что отблеск этого света был виден многим. Он как бы озарял нас всех. Мы ощущали, что любовь Божия пребывала на нем и на всех нас…

Во время причастия, когда пришел момент принятия Христовых Тайн, я вдруг ясно ощутила присутствие Господа и тепло, исходящее от центральной иконы над Царскими вратами. Христос как будто Сам лично причащал всех нас. Сразу же все стало на свои места – наша вера правая! Господи, пошли нам веру такую, чтобы не колебались наши мысли и чувства!»

Сразу же по приезде отец Михаил произнес краткую проповедь, выступил в нашей церковной телепередаче, принял участие в службах. Но как же мало у него сил осталось!.. Острее всех, наверное, это ощущаю я. Такие боли во всем его измученном теле; вижу, что иной раз он просто шевельнуться не может.

В первой книжке этот раздел – о возвращении к жизни – был сокращен, за многоточием было много недосказанного. Наверное, я бы так и не смогла столь откровенно открыть свою душу для всех читателей, пустить всех в свои сокровенные переживания, если бы не молодая паломница, беременная четвертым ребенком. Она с болью рассказала мне о том, что любовь ее мужа куда-то исчезла, угасла и жизнь потеряла всякий смысл. И мне показалось, что самый лучший совет этой женщине – рассказать, как подобную ситуацию ты пережила сама.

Придется вернуться почти к началу нашей службы в Верхнеднепровском приходе (пишу «нашей», так как пришлось отказаться от «самовыражения», профессиональной работы и стать просто помощницей во всем, что делает батюшка на приходе). Как всех неофитов, в начале пути к Богу нас терзали мысли о том, как можно лучше угодить Господу. И вот в этих размышлениях родилась мысль принять вдвоем постриг и подвизаться в монашестве. Так как такие решения самостоятельно не принимаются, отправились мы за советом к правящему архиерею. Долго он с нами беседовал: о нашей жизни, отношениях, о детях и внуках. Вывод его был однозначен: для спасения души крест супружества не ниже креста монашества.

– Возле благочестивых батюшки с матушкой могут спастись и другие, трудитесь на приходе!

Мы с батюшкой больше никогда не возвращались к обсуждению этой темы, хотя и любили молитвы, жизнь в обителях, часто ездили по различным монастырям.