Между жизнью и смертью. Свидетельства с порога вечности

И вот после аварии это желание у батюшки появляется вновь, но совсем по-иному, чем прежде. Дело в том, что одним из последствий травмы было проявление раздражительности, вплоть до агрессии – по отношению ко мне. Это состояние было столь глубоким, что отец Михаил просто не мог меня видеть и слышать. Врачи называли это какими-то мудреными словами: посттравматический синдром – и предлагали глушить это чувство довольно сильными лекарствами. Не одна ночь размышлений, слез и молитв привела меня к мысли, что главная причина этого состояния кроется глубоко в его подсознании. Находясь между жизнью и смертью, его душа коснулась чего-то неизмеримо прекрасного, где он мог бы пребывать, если бы не я. Ведь я держала его за руки, я просила его не уходить. Кто знает, если бы не моя настойчивость, моя молитва, может, все было бы по-другому…

А дальше? Ведь это я буквально заставляла его глотать пилюли, пить воду, просто открывать глаза, переворачиваться, поднимать руки, шевелить ногами. Все это было сопряжено с непереносимой болью. Выходит, это я заставляла его переживать эту боль вновь и вновь. Очевидно, и появилось в его душе это чувство: там, где матушка, – там боль. И выливалось все это в полное неприятие меня не как любимого человека, жены, а просто как личности, угрожающей чем-то непереносимым, от чего просто хотелось бежать. Для «побега» он знал только один путь – монашество. По его требованию я все приготовила: клобук, мантию… Больше всего я страшилась, что он сделает этот шаг поспешно, до конца не осознав себя па этом новом поприще. С помощью друзей удалось убедить его поехать в места, хотя бы немного приближенные к тому, к чему он стремился.

Топловская обитель, любимое место нашего пребывания, знакомые, христиански любящие люди – что может быть лучше для израненного человека, с трудом передвигающегося с палочкой, плохо видящего, не способного даже поднять руки, чтобы причесать волосы… Собирала нехитрые пожитки батюшки. Мысль о том, что, может быть, не придется мне этого больше для него делать – мучила, вызывала слезы. Но я крепилась…

Чтобы восстановить батюшку и физически и духовно, по благословению епископа Ефрема, отправляем его на святую Крымскую землю в женский монастырь Параскевы в горном урочище Топлы с чудотворными источниками святой преподобномученицы Параскевы, Трех Святителей, Георгия Победоносца…

ВОЗВРАЩЕНИЕ К ЖИЗНИ

Неугасимая лампада – Топловский монастырь

Эта глава – скромная попытка рассказать об одном из святейших мест земли Крымской – Топловском Свято-Параскевиевском женском монастыре, который сыграл столь значительную роль в моем возрождении к жизни. Низкий христианский поклон всем, кому небезразлично это благодатное место, ставшее неугасимой лампадой, радостью народа Божьего.

Впервые мы с матушкой попали в этот монастырь, возвращаясь из города Старый Крым после престольного праздника. Протоиерей Владимир Карпец рассказывал, что монастырь только что передали верующим и там отслужена первая Литургия под открытым небом. По дороге он показал нам руины армянской церкви во имя святой Параскевы, рассказал, что в древности она весьма почиталась в этих местах и ей посвящены храмы возле деревни Орталан (ныне село Земляничное) рядом с Генуэзской крепостью города Судака. Свернув с Феодосийской трассы, попадаем на узкую горную дорогу: справа крутые откосы урочища Топлы, а слева круча, ведущая в монастырь.

Машина выныривает из прохладного леса на большую пыльную площадь. Сквер и дорожки усердно метут женщины в темных одеяниях – послушницы или монахини. Встречают приветливо, отца Владимира здесь хорошо знают. Рассказывали нам о почти 140-летней истории монастыря, его былом процветании и безжалостном разрушении после кровавой октябрьской беды. Чего тут только не было – даже совхоз «Безбожник», который доламывал созданное трудом монахинь. Последним «хозяином» разрушенных монастырских строений был пионерлагерь «Тополек», в здании храма размещались бильярдный и спортивный залы.

Великие святыни были здесь прежде. С Афонского монастыря была дарована частица Честнаго Животворящего Древа Креста Господня, частица мощей св. преподобномученицы Параскевы и св. великомученика и целителя Пантелеимона. Граф Н. Ф. Гейден подарил обители крест с мощами Киево– Печерских угодников и древнюю семейную святыню – Казанскую икону Божией Матери. Святыни эти пропали после ограбления монастыря в 1919 году частями Красной армии. Но главная святыня – источник св. преподобномученицы Параскевы – и по сей день дает исцеление и утешение многим людям.