Межзвездный скиталец

Quite unlike them, as you shall see, were my other adventures when I passed through the gates of the living death and relived the reality of the other lives that had been mine in other days.	Совершенно непохожи на них были, как вы увидите, другие мои приключения, когда я заживо прошел врата смерти и вновь пережил жизнь, бывшую моим уделом когда-то далеко в прошлом.
In the long hours of waking in the jacket I found that I dwelt a great deal on Cecil Winwood, the poet-forger who had wantonly put all this torment on me, and who was even then at liberty out in the free world again.	В долгие часы бодрствования в смирительной куртке я не раз думал о Сесиле Винвуде, поэте-доносчике, который легкомысленно навлек на меня все эти муки, а сам в этот момент находился на свободе, на вольном свете.
No; I did not hate him.	Нет, я не ненавидел его.
The word is too weak.	Это слишком слабое слово.
There is no word in the language strong enough to describe my feelings.	Нет слов в человеческом языке, которые могли бы выразить мои чувства!
I can say only that I knew the gnawing of a desire for vengeance on him that was a pain in itself and that exceeded all the bounds of language.	Могу только сказать, что я познал грызущую тоску о мщении -- эта тоска невероятно мучительная и не поддается никакому описанию.
I shall not tell you of the hours I devoted to plans of torture on him, nor of the diabolical means and devices of torture that I invented for him.	Не стану рассказывать вам о том, как я целыми часами строил планы пыток для Винвуда, о сатанинских приемах пытки, какие я изобретал для него.
Just one example.	Приведу только один пример.
I was enamoured of the ancient trick whereby an iron basin, containing a rat, is fastened to a man's body.	Я облюбовал старинную пытку, заключавшуюся в том, что железную чашку с крысой прижимают к телу человека.
The only way out for the rat is through the man himself.	Крыса только одним путем может выйти на волю -- с к в о з ь человека.
As I say, I was enamoured of this until I realized that such a death was too quick, whereupon I dwelt long and favourably on the Moorish trick of-but no, I promised to relate no further of this matter.	Повторю, я был в л ю б л е н в эту идею -- пока не сообразил, что это была бы слишком скорая смерть, после чего стал подолгу и любовно останавливаться мыслью на мавританской пытке... но нет, я ведь обещал не распространиться об этом предмете.
Let it suffice that many of my pain-maddening waking hours were devoted to dreams of vengeance on Cecil Winwood.	Довольно будет сказать, что безумно-мучительные часы моего бодрствования в значительной мере были посвящены мечтам о мщении Сесилю Винвуду.
CHAPTER IX	ГЛАВА К
One thing of great value I learned in the long, pain-weary hours of waking-namely, the mastery of the body by the mind.	За долгие тягостные часы моего бодрствования я узнал одну очень ценную вещь, именно -познакомился с властью души над телом.
I learned to suffer passively, as, undoubtedly, all men have learned who have passed through the post-graduate courses of strait-jacketing.	Я научился страдать пассивно, -- чему, вероятно, научились и все люди, проходившие послеуниверситетский курс смирительной рубашки.