Мгновения

Когда на город опускаются дождливые промозглые дни поздней осени, наши с Мадсом теплолюбивые души всегда устремляются туда, где еще звучат бархатные отголоски вечного лета. Обычно, почуяв наступающие слякотные холода, мы тут же собираемся и уезжаем в какой-нибудь рекреационный Полис на неделю-две, вдоволь наслаждаемся длинными днями, смолянистыми звездными ночами, мягким теплом и жаркими лучами солнца. А возвращаемся назад, лишь когда вновь ощутим свербящую тоску по мрачным, сероватым будням, привычному ритму обыденной жизни, знакомому уюту домашней постели, собственному одиночеству и пейзажам города, подернутого ртутным глянцем дождя под покровом тяжелых, свинцовых туч.

Дома сейчас, наверняка, накрапывает мелкая, противная изморозь, что забирается за воротники и проникает в плотные капюшоны, обдавая кожу неприятным, зябким холодком, но вокруг меня кристально чистый горный воздух, а на далеком синевато-голубом куполе небосвода нет и намека на тучи – лишь безобидные пухлые белые облачка. Под подошвами удобных высоких ботинок поскребывают мелкие камешки. Иногда, подскакивая и перекувыркиваясь с характерным глухим стуком, они устремляются вниз поперек неширокой тропы и отчаянно ныряют со склонов крутых обрывов, или, наоборот, игриво скатываются по пологим участкам горных насыпей, прихватив в компанию пару-тройку соседей. Сквозь тонкую ткань брюк я чувствую колкие листья высоких диких трав, кое-где стрекочут и жужжат насекомые, спина вспотела от солнца, и я невольно думаю, что, наверняка, загорю сегодня.

Мерным ритмом врезаются в сухую твердую почву острия палок, на лямках покачивается удобная сумка. Впереди, ныряя под камни и выступы серых, тусклых, выбеленных светом скал, поросших разве что мхом и мелкими кустиками хилой зелени, охристой выщербленной лентой вьется пешеходная тропка.

Интерфейс Системы заботливо сигнализирует мне о повышенном пульсе и рекомендует остановиться, но я, взглянув на мелькающие цифры, продолжаю переставлять ноги. Дыхание постепенно становится громче, грудь движется амплитуднее, мышцы бедер и икр наливаются тонусом, грозящим завтрашней утренней тяжестью и ноющей болью.

За мной, шурша шагами в своем собственном ритме, неспешно поднимается Мадс, а дальше, вертя головой по сторонам, пыхтя и порой вздыхая, карабкается Марта. Ее потемневшие от пота волосы кое-где прилипли к высокому лбу, а на самом кончике вздернутого носа и выступах щек уже проступает золотистый румянец загара. Иногда до меня доносится отзвуки их упрямых, резких голосов в аккомпанементе сбивчиво дыхания и долгих выдохов. Эти двое умудряются то и дело о чем-то спорить прямо на маршруте. Но я привык и не обращаю внимания.

Мы идем, оставляя за спиной подъемы, после которых иногда останавливаемся на короткие передышки, и легкие спуски, что на обратном пути пророчат усталым ногам крупные неприятности, режем склоны вдоль и поперек, повинуясь капризным зигзагам проложенной тропы.

От четкого такта движений, монотонной работы напряженного тела мой мозг медленно впадает в гипнотический, медитативный транс. И я, погружаясь мыслями в себя и одновременно созерцая красоту окружающего меня мира с уходящими в небо горными пиками, припорошенными у самых вершин пушком сверкающего в лучах солнца снега, с зеленоватыми в крапинку лугами раскинувшихся внизу долин, тонкими змейками прозрачных ручьев, упрямо прокладывающими себе путь сквозь каменистую почву и срывающимися то тут, то там искристыми переливами водопадов, размышляю о том, как здорово вот так шагать налегке посреди всего этого нерукотворного великолепия. Позади – друзья, впереди лишь уходящая в осевшие на перевале облака тонкая полоска тропы. Я рад двигаться, испытывая на прочность собственное тело, и знаю, что буду не менее доволен, когда вернусь назад вечером и наконец расслабленно вытяну утомленные ноги, развалившись в глубине мягкого, комфортного кресла.

В воздухе стрекот и бурчание Марты, и хоть мы с Мадсом уже не раз проходили по этому пути, сегодня все по-своему новое и особенное.

Люди наполняют места, а места навечно изменяют людей, оставаясь частичками их воспоминаний, они умирают и рождаются вместе с ними. Они никогда не будут прежними, сколько ни возвращайся, они никогда не схлопнутся до Мгновения, которое каждый раз несет в себе одно и то же. Они…

– Хм… Может, остановимся?

Требовательный голос Марты, словно глоток ледяного воздуха, отрезвляет затуманенный разум. Я переглядываюсь с Мадсом и в отражении его голубоватых с зеленовато-коричневыми вкраплениями глаз выгляжу одновременно и напугано, и удивленно, и как-то даже потерянно, с угасающими отблесками потухших мыслей на напряженном лице.

– Остановимся… Зачем?!

Мадс совершенно недоволен предложением, он переминается с ноги на ногу, нервно буравя кончиком палки землю. И хотя мы стоим в нескольких шагах от специально оборудованного Пункта отдыха, он будто вовсе не понимает, отчего кто-то вдруг пожелал прервать наш поход.

– Хочу сделать пару Изображений.