Мгновения

Крошки сами собой складываются в горные хребты, чем-то напоминая мне тот рисунок Марты, после которого (или быть может из-за которого) началась вся эта кутерьма.

– Что «и»?

Отвлекшись, я не сразу осознаю, что Мадс замолчал.

– Уф-ф…Да чем ты там занят?!

Он недовольно вздыхает, едва повысив тембр голоса. Затем понимается, довольно неохотно, но ловко выныривая из кресла, подходит вплотную ко мне и не без удивления разглядывает хлебные холмы.

– Вот ты мне сам и скажи. Что «и» …

Улыбается. Видимо, найдя мое примитивное творчество милым и забавным.

Я хочу объяснить Мадсу, что, наверное, просто потерян. Там в горах мы с Мартой всегда оставались вместе, и, если не считать Мадса, никого из знакомых рядом не было. Не было рутины, работы, мелких будничных проблем. Мы чувствовали себя спокойно, расслабленно, наслаждались обществом друг друга и той новой гранью взаимных отношений, что так внезапно открылась перед нами.

Но возвратившись домой, мы снова вдруг застыли, замолчали, похолодели, разошлись. Я пытался расшевелить ее разговорами о творчестве, об искусстве, но она игнорировала их. Посвящал в свои тревоги и мысли, но не дождался ни поддержки, ни взаимной открытости, ни ответа. Все изменилось. Мы стеснялись, сами понимая, как это глупо. Нам стало неуютно вдвоем, и мы не могли побороть эту скованность. Я тосковал по Марте, однако сам не понимаю отчего, не смог даже поцеловать ее в губы, когда вчера встретил в общем пространстве Создателей, хотя видел – она ждала этого, а потом так поспешно подставила щеку.

Поэтому, да, я потерян, сбит с толку и, самое главное, уже начинаю жалеть. Нет, не о том, что признался Марте. Я сожалею, с грустной тоской вспоминая маму, что мы теряем время, то драгоценное время, которым могли бы наслаждаться. И не понимаю, как исправить все и вернуть его.

Мгновение 5

Отказ

– Нет, Юрген!

Марта застыла на месте, воинственно и вместе с тем отчаянно, словно ограждая себя от меня, скрестив на груди руки.

– Что?

Останавливаюсь, с недоумением оглядываю ее застывшую фигуру от макушки до кончиков ботинок. Не понимаю.

– Почему?!

В паре шагах позади усмехается Мадс. Я стою к нему спиной, но почти уверен, лицо друга сейчас украшает торжественная полуулыбкой. Да-да, прав, он, прав. Снова… чтоб ему пусто было!

– Почему, Марта?

Настойчиво выкидываю из мыслей Мадса и делаю маленький шажочек в ее сторону. Она не отходит, но и не расцепляет руки.

– Не хочу.

Ее лицо, обрамленное темно-светлыми градиентными прядями, выглядит одновременно и грустным, и настойчиво-решительным. Она не пойдет, нечего убеждать. Ее глаза увлажняются и блестят, но Марта сдерживает эмоции изо всех сил, сжимает ладони в кулаки и плотно смыкает губы.

Мы стоим посреди транспортной станции, вокруг длинные тени, солнечный свет, шум, свист, ветер и с праздным любопытством оглядывающиеся на нас люди.

– Ладно.

Я вздыхаю: разочарованно и громко. Не специально, но и не стараюсь скрыть, как расстроен. Мои руки сами собой взмывают в воздух, будто мне правда нужно убеждать кого-то, что я не опасен.

– Но… почему?

Ее поведение не укладывается у меня в голове. Я ошарашен, я просто не способен осознать такой реакции, думал, она будет в восторге. Столько трудов, столько планов, сколько надежд…

– Эх!

Обида клокочет в груди. Потухший взгляд понуро опускается вниз. Марта смотрит на меня и постепенно смягчается.

– Но ты поезжай…

Тонкие пальцы смахивают слезы. Ее голос дрожит и вибрирует от порывов ветра. Она недовольно озирается на прохожих, поглубже закутываясь в свой длинный плащ.

– … потом поговорим. С днем рождения.

Быстро приближается. Чмокает меня в щеку. Улыбается. Через силу, а на лице блестят дорожки слез. Затем коротко кивает Мадсу и поспешно сбегает с платформы.

Мой взгляд невольно устремляются вслед. Туда, где среди толпы людей еще изредка мелькают полы ее плаща. Но потом пропадают и они.

– Даже не обернулась…

Отчего-то это ранит прямо в душу.

Словно робот, оборачиваюсь к Мадсу и машу ему рукой.

– Поездка отменяется.

Мадс неспешно подходит ближе в сопровождении своей длинной, грозной тени. Я поясняю.

– Она отказалась.

Мадс старается не слишком радостно улыбаться. И благоразумно не тычет мне в нос тем, что предупреждал – надо было сначала поговорить, а не устраивать сюрпризы.

– И так понял… Сочувствую.

Тяжелая теплая рука опускается на мое плечо, а Мадс поднимает глаза в небо, очевидно, смотрит что-то в Системе.

– Мы, кстати, можем и вдвоем поехать…

Он подчеркивает, что не настаивает, а просто предлагает.

– У тебя же день рождения, я никуда не делся, экспресс совсем скоро, а ты давно хотел посмотреть ту картину…

Ненавижу этот его голос!

– Да, ну с ней…

Зло бурчу в ответ. Но Мадс не останавливается, чувствуя вкус приближающейся победы, он продолжает уговаривать, медленно-медленно раскачивает шаткие стены крепости моей обиды, а затем решительно идет на таран.

– И Уна бы хотела, чтобы ты ее увидел.

Имя мамы позабытым за долгие месяцы звуком повисает в воздухе. Я хмурюсь еще больше, но не могу не признать, Мадс прав.

– Ладно…

Сдаюсь. Мадс сияет. Оглядываюсь кругом.

– Где там посадка? Веди…