Мгновения

Мадс замолкает. Его слова эхом продолжают звучать у меня в голове. Раз за разом. Невероятно… Нет, не потому что он как бы говорит о глобальных катастрофах и смерти, хотя такие темы вовсе не принято поднимать в беседах, а потому что он рассуждает об этом так спокойно, взвешенно и отстраненно. Будто ему все равно, будто он говорит не о нас вовсе, не о мне, не о себе… Я тушуюсь, мой мозг отказывается вдумываться, все дико и страшно.

– Ха-х…

Я пытаюсь скрыть испуг за смехом.

– Но ведь никому сейчас даже в мысли не придет бунтовать, да?

Поднимаю на Мадса полный надежды взгляд.

– … Ой…

И тут внезапно сам понимаю, к чему он ведет. Зачем нужен весь этот разговор. Почему Мадс сидит напротив и так старается, из кожи вон лезет, рассказывая все это. Я бледнею, опускаю глаза, заливаюсь краской, мне жутко стыдно.

– Да, Юрген.

Мадс улыбается.

– Сейчас никто не бунтует. По-настоящему. Однако кое-кто очевидно пытается мутить спокойную воду.

Он смотрит на меня словно на капризного, нашкодившего ребенка. И я, хоть чувствую себя виноватым и пристыженным, нахожу в себе силы спросить его.

– Но почему тогда Система не останавливает меня, раз я так опасен?! Почему, не знаю, меня просто не запретят или как-нибудь накажут? Почему она позволяет мне это делать?

Улыбка Мадса становится еще шире, а уголки губ поднимаются все выше, обнажая ровный ряд белых зубов. На мгновение в лице друга мне чудится опасный, звериный оскал, дыхание перехватывает, в горле сам собой застывает комок липкой слюны, но я моргаю, и наваждение проходит.

– А ты думаешь, что не останавливает?

Его взгляд приобретает оттенок лукавой сосредоточенности.

– Или просто не осознаешь этого?

Он сводит вместе руки, ладони приглушенно хлопают одна об другую.

– Ведь у Системы, скорее всего, куда более … хм… изысканные методы. Потому что иначе…

Я понимаю.

– Иначе это тоже будет своего рода бунт.

Он кивает.

– Иначе это вернет в Общество неравенство, недовольство, протест, зажжет искру, и в конце концов да, ты прав …

Смотрит на меня.

– Породит то, что разрушит все. Поэтому будь внимательней, Юрген.

Мадс встает и, уходя, бросает мне через плечо.

– Крепко подумай, что на самом деле ты делаешь…

Мысли

Вернувшись домой, за окном еще ранний вечер, я чувствую опустошение и раскаяние. Мне стыдно, мне больно, противно, страшно, и все это практически одновременно: чувства накатывают очередью, как бьющиеся о берег пенные волны, захлестывают с головой, а потом отступают, чтобы обязательно вернуться вновь.

Меня то тошнит, то тянет на истерический, нервный смех, то сковывает противоестественным ступором, то я вдруг вскакиваю и начинаю ходить кругами, словно напрочь лишился разума.

Хоть я и один, но не ощущаю этого. Система встревожена. Экраны мягко мигают, вспыхивают, меняются, скользят мимо взгляда пестрой, манящей лентой, предлагая окунуться в привычную атмосферу Общества или, быть может, взглянуть на любимую Диораму, посмотреть Поток, оставить реакцию на популярный пост, а то и запланировать спонтанное путешествие в рекреационный Полис.

«Отдохни от зимы». На фоне пастельных букв плавает живописное Изображения песчаной кромки моря в обрамлении кольца уходящий в голубое небо гор. Оно на секунду кажется мне знакомым, и каким-то образом я понимаю – его сделала Марта.

У самого края области зрения вибрирует цветом тревожный желтый кружок физиологических показателей. Пока всего лишь настойчивое предупреждение. Моя комната наполнена едва уловимым дурманом солоноватого, влажного запаха, с примесью то ли пихты, то ли ели, и свежестью чистого прохладного воздуха, а в кухонном автомате остывает ароматный травяной чай.

Сначала я не хочу повиноваться всем этим знакам заботы, не хочу успокаиваться. Но мне страшно, я потерян, в голове еще звучат отголоски прошедшего разговора, и вскоре я сдаюсь. Аккуратно притягиваю к себе нежно-теплую гладкую ручку чашки, делаю слишком поспешный, обжигающий глоток, и тут же вместе с неприятным ощущением будущего ожога в мое тело приходит облегчение.

Устало опускаюсь на диван и стеклянным взором смотрю на мигающее эффектами анимации нарисованное Мартой море. В мысли постепенно возвращается ясность, теперь я могу думать.

Хотя, … пф-ф-ф… о чем тут думать?!

Мне просто надо прекратить вести себя глупо. Вернуться назад к привычным всем вещам. Закончить с ребячеством, с эпатажем, с этим непонятным, противоестественным, эгоистичным желанием любой ценой привлекать к себе внимание.

Боже, Юрген, ты и так Лицо. Что тебе еще надо?!

Делаю новый глоток. Перевожу взгляд с моря на свой Поток, где вереницей переплетаются реакции и мои последние Изображение: все, как один, вызывающе страшные, шокирующие, невежественные, ненормальные. Оказывается, я давным-давно не публиковал чего-то обычного: ни одного понятного людям Изображения, ни одного Мгновения, а ведь, помнится, хотел чередовать…

Кисло кривлюсь. Мне вновь становится стыдно, сейчас я чувствую презрение к себе, отвращение, даже ненависть к своим якобы «работам».