Мгновения

Глупо улыбаюсь, стараясь хоть немного смягчить собственные слова. Ее взгляд мгновенно становится холодным и колким. Она срывается с места, и я слышу краем уха приглушенный, недовольный шепот.

– Марта, послушай …

Собираюсь всем телом. Пытаюсь остановить ее, поймать за локоть свободной ладонью. Я не могу дать ей уйти. Не сейчас, не снова… В моем голосе кричит отчаяние. Но она ускользает. Уходит, все дальше и дальше… А я, потеряв равновесие, падаю. Со сдавленным «ух» спиной прижимаюсь к стеклам и постепенно, почти бесконтрольно сползаю по ним вниз, не в силах больше держаться на ногах.

Марта оборачивает. И тут же кидается назад ко мне.

– Все … пф-ф… нормально. Нормально…

Пытаюсь мягко отстранить ее протянутую ладонь. Боюсь замарать, задеть, случайно ударить, повредить что-то… Однако она настойчиво подхватывает меня и помогает опуститься.

– Юрген?

Чувствую привкус крови. Слышу нотки паники, прорывающиеся в тоне ее голосе. Голова гудит от удара. Я не могу собраться с мыслями. Хочу поговорить с ней, как-нибудь еще задержать ее, успокоить, но язык не слушается. Все кружится и заплетается.

Только не сейчас… Боже, только нет…

– Мар-та.

– Юрген, ты слышишь меня?!

Я пытаюсь кивнуть. Ищу ее лицо, руку, хоть что-то. В горле клокочет. Взгляд темнеет. Все темнеет. Я устремляюсь в объятия черной бездны. Я больше не хочу туда, мне страшно, мне жутко, но на борьбу не осталось сил.

Марта…

Что это? Обман, видение, реальность? Не разобрать.

Тьма захлестывает меня. И все затихает.

Мгновение 10

Утро

Неспешно открываю глаза и сажусь на кровати. После случившегося еще кружится голова, но все уже куда лучше. Шишка на затылке и плотная белая повязка почти у запястья. Я легко отделался.

В спальне свежо и прохладно, так что, выбравшись из-под теплого облака пледа, мое тело зябнет, а кожа покрывается мурашками. Поначалу это приятно: пробуждает и бодрит, но чуть позже, когда холод забирается даже в мысли, заставляет поспешно подняться на ноги и одеться.

– Бр-р-р…

Стопы нетвердо стоят на жестком полу. Всеми силами стараясь быть порасторопнее и при этом не упасть, принимаюсь неуклюже натягивать на себя мягкий уютный джемпер с длинными, растянутыми в локтях рукавами и свободные брюки, перехваченные у самых щиколоток удобными плотными резинками. Ткань прилегает к телу, касаясь его бархатистой, ласковой волной. И мне сразу становится куда теплее и легче.

Сквозь приоткрытую дверь, что ведет из спальни в комнату, вдруг замечаю движение, человека… Марту. Подсказывает Система.

– Ого?

Сначала пугаюсь. И как она сумела пробраться в квартиру? Но потом вспоминаю, что еще сквозь сон сам открыл дверь, и улыбаюсь.

Тихо-тихо, скользя на цыпочках, подбираюсь к створке. Хочу понаблюдать за ней, пока она не видит.

– Та-а-к…

К моему удивлению Марта сидит по-турецки около стопки холстов. Ее платье, все то же легкое и длинное, приятного рыжевато-желтого цвета на пуговицах с широкими рукавами, собранными тонкими манжетами (она расстегнула и закатала их почти до самого локтя), плавными волнами бархатистой ткани облегает ее немного худощавую, но женственную фигуру. А холодноватый утренний свет, что скопом падает из окна, эффектно выделяет застывшие складки, глубже затемняет тени, подчеркивает рефлексы, придавая изгибам и переломам формы более драматические, выразительные, даже резкие черты.

Рядом с талией вьется лента пояса. Подол, кое-где собранный, кое-где расправленный, огибает острые колени, почти скрывая перекрещенные ноги, бедра, голени, и лишь в треугольнике разреза едва-едва проступают загорелые лодыжки и подошвы сандалии.

Голова опущена, волосы, все такие же будто выгоревшие на концах, только более длинные, чем я привык, с одной стороны убраны, собраны за ухо, а с другой – спадают вниз рябью мелких волн.

Марта не двигается. Внимательно смотрит на картину, чуть закусив нижнюю губу и склонив набок голову, прячется в собственной тени от слепящих бликов солнца. У ее ног на полу незаконченным кругом лежат другие мои работы. Из-за заполнивших комнату ярких лучей света я не могу разглядеть их, и мне внезапно становится тревожно, нервно, страшно, не по себе. Вдруг ей попадутся неудачные, старые, первые? Что она подумает, увидев их? Уйдет? Разозлиться? Навсегда разочаруется во мне?!

Лицо покрывает холодный пот. В висках барабаном стучит кровь. Пальцы сами ложатся на ручку двери. Я уже готов ринуться туда, остановить ее и только тут замечаю, что она… плачет.

Тихо. Бесшумно. Только капельки слез серебром блестят на щеке.

Как вкопанный, замираю на месте.

Створка двери предательски скрипит.

Марта резко вздрагивает и поднимает голову.

– Юрген?!

Мне жутко неловко. Открываю дверь, на ватных ногах прохожу в комнату. Она поспешно стирает с лица слезы и улыбается мне снизу вверх через силу. Глаза опухшие и красные, а голос осип и скрипит, будто у нее пересохло во рту.

– С добрым утром.

– Спасибо, … Марта.

Теряюсь. Боюсь спросить, что случилось. Поэтому просто опускаюсь рядом на пол. Наши взгляды встречаются. Но она тут же стыдливо прячет свой. Понимает, я все заметил.

– Прости…