Мгновения

Их путь для истории будет не слишком далёк.

Куда-то кочуют за счастьем несметные орды,

Опасны друг другу, как острый без ножен клинок,

Откуда ариец, и житель Америки, гордый,

К какому же древу наш русский приложен листок?

Нет нации «русский», есть образ из слов, приложенье,

Не КТО, а КАКИЕ – выходит мы в мире сыны,

Мы нации Бога, мы рода Христа продолженье,

Мы род Православных, и нет нам уделов иных.

* * *

Молотком забивать надо точно железные гвозди,

А по пальцу попал – не спешите ругать инструмент,

И промокли насквозь – не пытайтесь винить слабый дождик,

Кто и в чём виноват – не подскажет текущий момент.

Этих крошек бытья мы встречаем до стресса и много,

Всей мозаики план на земле никому не объять…

Горе, счастье и боль, цикл удач, правосудие строго,

И всё то, что свершилось, уже не воротите вспять.

Да ещё маховик, что прокрутит инерцией лихо,

И из этой шуги состоит вся идущая жизнь…

Но понятно одно, что без Бога срываешься в дикость,

Значит, если нашёл: очищайся, и крепче держись.

* * *

Знать бы, где упадёшь – подстелил бы немного соломки,

Этот знаем давно из народных глубин афоризм,

Но не стихли ничуть, от познанья, костей наших ломки,

Надо как-то обдумать на практике старый девиз.

Оказался раз май подозрительно очень не ласков,

Отпечатался в грудь горловиной своей бензобак,

Ну, а череп спасла для порядка надетая каска,

Значит всё же соломка, а вся ситуация – знак.

Состраданье к другим утихает за далью порою,

И без боли грешить начинает чрезмерностью плоть…

А соломка всем – Бог, без Него на Судилище взвоют,

И девиз нам один: «Из грехов надо поле полоть».

* * *

Поразило меня в человеке явление духа,

Девяносто старушке, а ясный и правильный ум,

Как служила она, без простого желания слушать,

Ощущенье такое, что внутренний сапиенс юн.

Мне порою во сне, тоже юному, редко за двадцать,

А в реальности – дядя седой, с бородой, в шестьдесят,

Трепет плоти, мечты и зачем-то желание драться,

Пережить, встрепенуться, вернуть ситуацию вспять.

Получается, мы не такие, как кажемся внешне,

Всё наружное – маска, а образ вселенной в душе

То взрывается вширь, то напротив становится меньше,

Копим опыт для вечности в счёт человеческих дней.

* * *

Постоянно в мечтах возвращаюсь к стране моей бедной,

За державу обидно, за горло прижали к стене,

Все помои на нас, оболгали, смеются ехидно,

И помочь может чудо, как кажется-грезится мне.

Кто б добавил стране в преизбытке шальныхгигаваттов,

Да убавил бы разом везде и во всём дураков,

Чтоб на помощь пришёл фантастически выгодный атом

И избавил бы нас от Америки хитрых оков.

Хорошо помечтать, но реальны в загонах бараны…

Возвращаюсь и вижу: стена для обиженных – Бог,

Не такие уж сироты наши Велико Иваны,

Били мира заразу и эту разделают в срок.

* * *

У меня под окном пламенеет любовью калина,

Средь унылой зимы – хоть какой-то просвет в декабре,

Тешит путнику взгляд, через сеть современного тына,

Хорошо, что её яркий образ нам зиму согрел.

Мы же ищем всегда для идущих событий значенья,

Ну, не сразу, так после находим и в мелочах прок,

Мир, он как домино или цепи незримые звенья,

Так и эта калина толкнула к созданию строк.

Как нуждаемся мы средь текущей рутины в просветах,

И порою нам мелочь утешит средь серости взгляд,

Достигать надо чаще друзей и родимых приветом,

Я вам красною ягодкой весточку вымолвить рад.

* * *

Налетят снегири и клюют очень бодро калину,

Есть чему удивляться, зима дожимает февраль,

Постояла она очень долго свежо и невинно,

Даже чудилось больше ей в цвет уготовлена даль.

Но всему в этом мире пределы есть, пики и сроки,

Мы и прыгаем скоком ногами чуть выше колен,

Есть спортсмены, что прыгнут на грудь, тренируются боком,

Ну, а выше главы не бывает прыжков без проблем.

Да и всем прыгунам установлена образно планка,

То цветём, то разруха, а надо – духовны плоды,

Чтобы было что есть, для ослабших людей спозаранку,

Мы же все получаем удары от мира под дых.

* * *

Как-то мне всё равно где луна одинокая ходит,

Как она леденеет жестоко, скитаясь одна,

Псевдо свет ни к чему, и считаю лишь временем – годик,

И отлив мне не важен, не нужно добычи со дна.

Ничего мне не надо с такого огромного тела,

Ну, а что говорить про чужие из сует дела,

Может, раньше давно, интереса к ним искорка тлела,

Но открылись глаза, и душа эту пену смела.

Мы порой тоже бродим во тьме, одиноки, без смысла,

Кто с удачей, кто с горем и крохи воруем у дней…

А душа ищет Бога, но что-то над плотью зависла,

Кто и что перевесит, и как рассчитаются с ней?

* * *

Сколько токов блуждает без дела в мозгах-половинках,

Но мы цепь замыкаем, коль видим реальную цель,

Отключаем, взрываем, вкушая зарядные вина,

Много их исчезает безрадостных миллиампер.

Но бывает толчок: вдруг врубает рубильники фаза,

И рифмуются строки доселе неведомых слов,

Неизвестно откуда приходит могучая фраза,

И тогда понимаешь Небесной индукции прок.

А в застое понятна свирепая цепь заземленья,

Все наводки чужие и тьма индуктивных идей.

И они нас находят, источники разного пенья,

В мир из вечности гости – на миг человеческих дней.

* * *

Заторможенный мозг, где обширно лежит гематома,