Мгновения

И в конечном итоге есть выбор меж добрым и злым.

И любое событие – зеркало внутренней тяги,

Много сложностей наших имеют простейший ответ,

Ты не будешь нейтральным: железный, резиновый, мякиш,

Потому и проходишь с конвойными множество сред…

* * *

Есть ли имя дождю, и листку и пичуге пернатой?

В теореме остался неведомый нам Пифагор,

Даже если силён и ума золотые палаты,

Канет время и место не помнит героя в упор.

Среди ранних людей застолбили себя единицы,

Современникам трудно – их славу увёл Геродот,

Для истории мы: как безликихандроидов лица,

Так колёсики, вертим безумно шараду годов.

Невесёлая мысль и философы в прошлом мечтали,

А бумага стерпела людишек неумолчный бред…

Но есть нечто над всем – исполненье пророчества. Аминь.

И Христос это Имя, навечно спасения Свет!

* * *

Речных чаек полёт непонятен, его не предскажешь,

И баржа на воде не оставит тяжёлый свой след,

Так и мы прыг да скок – не боимся измазаться в саже,

Но всё то, что свершили – отныне навеки в родстве.

Вот и мне неизвестно куда мои бросятся стези,

То в пике меня тянет, а то по спирали наверх,

Неземной чистотой и красотами райскими грезишь,

То реально, как в грязь, заземляешь чувствительный нерв.

Это яркий пример, что такое есть вольная воля,

И питаться с помоек, минуя серебряных рыб,

Можно где-то нырнуть, полукавствовать, с совестью споря,

Но тогда понимаешь, что свет в себе истинный скрыт.

* * *

Расскажу не тая про былые морские денёчки:

Наш спасатель могучий для флота служил ямщиком,

Через шторм и туман выполняли задания, точны,

Не терзали вопросы, вся жизнь была – временный дом.

Нет, никто не утоп, «золотое» пропойное время,

И на суше не слышал, чтоб где-то случилась беда,

Не нашёлся на косу, по верху косящую – кремень,

И матрос не крестился, не чувствуя в днище удар.

Кто-то понял уже мою мысль про того мужичонку,

Что безумно и рьяно всю жизнь свою делает фон…

Есть последний удар – он уже запланирован Гонгу,

Я сейчас это знаю и речь моя маленький фронт!

* * *

Последний звонок прозвенел моей младшенькой дочке,

Теперь перед ней институтов московских простор,

Без папы и мамы идти через терния, кочки,

Самой направлять свои думы и тело, и взор.

Одиннадцать лет незаметно для нас пролетело,

У дочки вместилось полмира, огромная жизнь,

Любовь и друзья, путешествия, знания, цели,

На стыках эпохи, где правит расчётливый …изм.

Прости и помилуй всезнающий любящий Боже,

И дочкам моим помоги на житейских путях,

Учи, защити, приласкай, но воспитывай строже,

Чтоб знали дорогу и помнили ВЕРУ и страх.

* * *

В Небо рвётся душа, но у плоти могучие грузы

Прирастают чрез страсти, с дивана её не поднять,

Трепыхаюсь, конечно, но тело с оковами юзит,

Разный вектор с душой и от Неба направленный вспять.

Знаю: пост и молитва – надёжные верные крылья,

Но зачем-то тупим, ожидая, как с кручи толчок,

Это краткий диагноз, фиксирую в образы быль я,

Пока кто-то и где-то незримо не выставил счёт.

Эх, схватить бы штурвал из фантастики сверх-аппарата,

Сразу в гиперпространство, легко совершить перелёт…

Н-да! Мечтанья не вредны, в реальности – времени трата,

А на Небо не пустят, пока не оставишь грехов.

* * *

Успокоится сердце от зла и греховных стремлений –

Это будет великий, наверное, славный момент,

А пока я обычных страстей человеческих пленник,

Но я в жажде и плаче желаю благих перемен.

Перемены готовит неведомо замысел Божий,

Также важно желанье, посты и молитвенный труд,

Что же наши грехи многократно усиленно множит,

И пытается сделать подобием слабых иуд?

Забываем, что суть происходит не в зрительском кадре,

Это внешняя сущность: для плоти пекущихся – фон,

А у верящих есть исключительно правильный Адрес,

Он невидим, духовен, но сила и истина в Нём.

* * *

Я французом безногим представил себя на минуту,

Надо мной проносился в позёмке двенадцатый год,

Я в далёкой стране, без обычных тепла и уюта:

Открываю беззвучно, как рыба, от ужаса рот.

Что-то надо сказать для родных, для друзей и потомков:

Не ходите от Дома за мифом богаче нас стран,

Как и с этим французом костей будет страшная ломка,

Даже хуже намного – проедет по черепу танк.

Это образы века: о смыслах, о выборе веры,

Об корнях и истоках, хранении просто добра,

Наша Родина – Крест, Православье – открытые Двери,

Остальное проходит, ничтожные поприща, прах…

* * *

Пролететь бы сейчас не над Веною, не над Парижем,

Над Москвой и над сердцем страны моей милой – Кремлём,

Посмотреть изнутри, кто событий истории движет,

Что нас ждёт-ожидает в прошествии неких времён.

Для чего он под спудом защитник России царь Грозный,

В алтаре ожидает, от нас ли каких перемен,

Ну а, может, вставал, но для глаза нам в образах разных,

Вот и тема раздумий, не худшая в множестве тем.

И он больше создал для Руси Православного света,

Да и целостность княжеств разрозненных смог уберечь,

Царь – навеки гроза для раскола, содома и бесов,

Наш хранитель России, для битвы с антихристом меч.

* * *

Яркий солнечный день, но мороз, ну, а дома нирвана,

Нежно тянет теплом от печи в приоткрытую дверь,

Сыто пахнет едой – то женой приготовлена манна,

Полежать я могу, не пугаясь осенних потерь.