Мгновения

Не даёт мне взлететь, как мечтаю, в духовную высь,

Но я есть человек – мне не нужен болота тих-омут,

Ближе в духе дерзанья и в меру активная жизнь.

Понимаю про Цель и про грани невидимой рамки,

Что затронул тупя, получил вразумление в лоб,

Не получится блиц: из тылов в вожделенные дамки,

Надо твёрдо идти, не искать легкомысленных троп.

Что же тянет меня из объятия тёплой трясины,

Что слова во мне будит? Да вновь восстановленный пульс…

Всё и все, и везде: упованье на Божьего Сына.

Через пост и молитву – стираю значение нуль.

* * *

Креатив и заумь – представляет, бывает, картина,

Как её не крути: что и как, почему? – не поймёшь,

Но вот что-то в ней есть, и пусть дума о ней и недлинна,

Снова встретив её, сразу чувствуешь в памяти дрожь.

Неизвестное нам, как известно, всегда вожделенно,

Фантазёра черту проявил человеческий мозг,

Он стремится творить то, что как бы навроде нетленно,

Он создал мир искусств, но пред вечностью всё это воск.

Все сотрутся следы: города, пирамиды, картины,

И не помнят места никаких одиночных следов,

Может, сумме трудов уготованы поприща, длинны…

Но Адам, Дух Святой – все во веки веков в строчках Слов!

* * *

Мне попал прямо в вену сюрприз из простудной заразы,

ОэРЗэ пробудилось и бросило вирусам кость,

А бывали года – не болел загрязненьем ни разу,

Сам, наверное, лично шатнул равновесия ось.

Надо было доделать остаток из зимней работы,

Да, железное «надо», но вышел кривой перебор,

Мы всегда для чего-то рвём жилы до боли, до рвоты,

Но, не знаем, полезен ли будет текущий задор.

А сейчас я трясусь под ужасным и мокрым ознобом,

Где взять силы согреться, он в чём исцеления знак?

В край взмолились в мольбе и душа, и закутанный – оба,

Здесь согласные вместе, что к ним подобрался чужак.

* * *

Начинает снижаться на минимум круг ойкумены,

До успехов колхозов в районном эрзац тираже…

Где-то бьётся Донбасс и безумие пунктов обменных,

А на мне будто морок и зимняя жизнь в мираже.

БеЗпокоят, конечно, текущие водо-утечки,

Да какая-то мелочь навроде соломы и дров…

Но зачем нам душа? Чтобы мы не прошляпили вечность,

Чтобы помнили время: надежду и веру, и гроб.

Выручают посты, как полярные мороку грани,

И духовная искра порою рождает огонь,

А огонь без подпитки, для всех аксиома – устанет,

Всё начнётся по кругу: сжимание, мороки, сон…

* * *

Поводки, поводки – всюду, чудится, дарены тварям,

Да, с рожденья до гроба все нити не в нашей руке,

Человек – попугай, по судьбе ограниченный ара?

Может, есть какой выход на уровне высших идей?

Поводок оборвётся и пропасть иль крылья надежды?

Сонм миров и пространство, беЗсмертье иль тёмный тупик?

Ох, и кто бы открыл за пределы глядящие вежды,

Чтобы вес приготовить, последней верёвочки пик.

Так не в этом ли дело, в балансе, гармонии веса?

Нам из веры, поступков – куётся подобье крыла,

Значит, все поводки – чтоб другим не испортить замеса,

Всем отпущена воля в пределах страстей, в них дела…

* * *

Продолжаю про сон размышлять – после сна не случайно,

Я на утро другой, не такой, каким мнилось вчера,

Где же спрятан секрет, и какая есть истина-тайна,

Мне не скажут ни день, ни за компом пролёт-вечера.

Я по сути другой, заторможен, но внутренне чище,

Вижу истинный свет, понимаю, что есть шелуха,

Получается, мы круглосуточно выходы ищем,

Бьёмся ночью в тупик, а на утро от сует труха…

Но идёт новый день и по кругу: работа, заботы,

И блажен, кто пройдёт этот суточный круг без грехов…

Утешает одно, что подрос, размышленьем на йоту,

Но, увы, тянет вниз, бить баклуши в страну дураков.

* * *

Милосердный Господь не оставит дитяти без пищи,

Я, как малый птенец, раскрываю с надеждою рот,

Сильно просишь – найдёшь, ну, а кто потерял, слёзно ищет,

А мы все потеряли – Отеческих милостей свод.

Мне из плоти ребёнку, безудержно плотского надо,

Но и просит душа вдохновенных спасительных слов,

Жалко, время летит, происходит мгновения трата,

А нас держит у праха привычками множество скоб.

Милосердный Господь не оставит дитяти без дела,

Его надо учить, не боятся расправить крыло,

Вера дарит права и даёт не покупную зрелость,

Но пока всё ошибки и слабость мешает зело

* * *

Приучили к войне – это вроде сюжет киноленты,

Будут прыгать, стрелять басмачи, и закопан Саид.

Не особый напор на мораль и клише сантиментов,

Цвет, динамика действа, обычный оружия вид.

Все привыкли давно, что не гибнут реально актёры,

За раненья не больно, мелькает обыденно смерть…

Захотели, включили, потешили ужасом взоры,

И спокойно уснули, не чувствуя груза потерь.

Ну, а жизнь не кино, не ковбойский «…бульвар капуцинов»,

Надо лямку тянуть, натирая до крови плечо,

И блажен, кто дойдёт, покаянием ворогов скинув,

Не в кино, а реально духовно сразится мечом.

* * *

Сингапур и Бомбей, и волненье в Бискайском заливе,

То моряцкие грёзы, за этот тост чарку налей,

Но, увы, не случилось, не выпал на румбе курс дивен,

Каботажный моряк бросил якорь средь вятских полей.

Но надолго со мной Севастополь и бухта Стрелецка,

Писк морзянки в эфире и электро-дизель буксир…

Всё проверило время, бывала и прыть удалецка,

Видел Керчь и Одессу, и баз разных строгий ранжир.

Мне открылось окно увидать маяки, горизонта,