«Мягкая сила» в мировой политике

Среди наиболее известных западных рейтингов “мягкой силы” особое место занимает “глобальный индекс мягкой силы” The Portland Soft Power 30. Похоже, не случайно это исследование 2014–2015 гг. предваряет предисловие Дж. Ная, посчитавшего необходимым дать свой комментарий к нему. В этом рейтинге лидирует Великобритания, за которой идут Германия, США, Франция и Канада. Выбор этих стран определялся их привлекательностью по следующим позициям: деятельность правительства, выполнение обязательств, культура, образование, деловая активность, цифровая инфраструктура[85].

Обращает на себя внимание индекс “мягкой силы”, ежегодно представляемый профильным агентством Bloom Consulting (головной офис в Мадриде, отделения в Лиссабоне и Сан-Пауло), который сотрудничает с Мировым экономическим форумом и выполняет заказы правительств таких стран, как Австралия, Германия, Испания, Португалия, Польша, Латвия и др. Специфику методологического отбора критериев рейтинга страны определяют следующие показатели: рост экспорта, привлекательность инвестиционного климата, туризма, привлечение талантов, нарастание известности страны в мире. По этим показателям четыре года подряд, включая 2014–15 гг., агентство ставит США на первое место. За ними следуют: Испания, Германия, Китай, Франция[86].

Относительно новым является индекс “мягкой силы” для стран с быстроразвивающимися рынками, составляемый компанией Ernst&Young совместно с Московским институтом исследования быстроразвивающихся рынков бизнес-школы СКОЛКОВО. Индекс рассчитывается по 13 параметрам, распределенным по трем собирательным категориям: глобальная добропорядочность, глобальная интеграция и глобальный имидж.

Приведенными выше показателями шкала измерений “мягкой силы” не исчерпывается. Существует специфический индекс глобального присутствия (Global Presence Index), разрабатываемый Королевским институтом Элькано, который на основе анализа различных критериев исчисляет военную, экономическую и “мягкую” привлекательность стран. Итоговое ранжирование составляется по совокупности всех трех видов присутствия, а вес каждого из показателей определяется на основе опроса экспертов-международников, работающих в разных странах мира.

Своими особенностями отличается рейтинг репутаций стран (CountryRepTrack), публикуемый консалтинговым агентством Reputation Institute, составители которого разделяют эмоциональные и рациональные факторы, влияющие на отношение к стране: к первым относятся чувства, уважение, восхищение и доверие, ко вторым – оценка экономики, управления и среды[87].

При всей относительности указанных выше рейтинговых индексов важно в принципе, что «в сфере “мягкой силы”, которая для многих еще выглядит достаточно абстрактной и не поддающейся измерению и индексации, появляются достаточно четкие ориентиры и параметры»[88].

Это способствует более глубокому пониманию реальных возможностей “мягкой силы” и перспектив ее применения в мировой политике.

Глава II “Умная сила” мягкого влияния

В рамках концептуализации “мягкой силы” и в поисках динамического баланса между ней и “жесткой силой” Дж. Най призывает к обновлению методологического инструментария международной аналитики и политической экспертизы.

С целью “противопоставить неверному восприятию того, что только мягкая сила может выдавать эффективную внешнюю политику”[89], Най использовал термин “умная сила”, впервые введенный в научный и экспертно-политический оборот американским политологом Феном Хемпсоном, за что Най выразил ему большую признательность в примечаниях к своей книге (это к вопросу об единоличном авторстве “умной силы”).

Исходя из того что “мягкая сила” не есть решение всех проблем, Дж. Най обосновывает тезис о сочетании “жесткой силы” для понуждения и возмездия с “мягкой силой” в виде убеждения и притяжения. Причем, выступая против упрощенного понимания “жесткой силы”, Най специально оговаривает, что при определенных условиях военные ресурсы превращаются в источник “мягкой силы”. Он имеет в виду сотрудничество в военной области и программы военной подготовки, которые “могут создать транснациональную сеть, увеличивающую мягкую силу страны”, при том, конечно, понимании, что “неправильное использование военных ресурсов может подорвать мягкую силу”[90].

Так возникла “стратагема умной силы”, которая легла в основу деятельности двухпартийной комиссии по “умной силе”