«Мягкая сила» в мировой политике

Речь идет о новой форме “пересекающихся сообществ”, которые в значительной степени предопределяют динамику и характер беспрецедентных изменений в современном мире, вызванных информационно-технологической революцией. Причем стремительный процесс развития компьютерных технологий, связи и программного обеспечения сопровождается резким уменьшением стоимости создания, обработки и передачи, а также поиска информации. За последние три десятилетия вычислительная способность техники удваивалась каждые полтора года и к началу нового тысячелетия стала стоить одну тысячную от ее стоимости в начале 1970-х гг. Най приводит такие показательные примеры: если бы цены на автомобиль падали столь же стремительно, как цены на полупроводники, то автомашина стоила бы сегодня пять долларов. Если в 1993 г. в мире насчитывалось около 50 веб-сайтов, то семь лет спустя их число превысило 5 млн. О глобальных последствиях информационной революции наглядно свидетельствует тот факт, что количество цифровой информации возрастает в 10 раз каждые пять лет. При этом в 1980 г. хранилище одного гигабайта информации занимало целую комнату, а в наши дни двести гигабайт можно поместить в маленький кармашек рубашки. Ежегодный рост цифровой информации увеличивается шестикратно, достигая почти триллиона гигабайт, а ее объем примерно в 3 млн раз превышает объем информации в книгах, напечатанных за всю историю человечества. В этих условиях, подчеркивает Най, информация становится ключевым ресурсом силы, неизбежная диффузия которой приводит к тому, что мировая политика больше не является прерогативой одних только правительств, которые на международной арене должны считаться с постоянно возрастающим числом негосударственных акторов.

В современных условиях глобальной взаимозависимости в мире происходит не только увеличение количества транснациональных игроков, но и изменение их типов. Раньше транснациональная активность жестко контролировалась крупными официальными структурами; сегодня свободно структурированные, практически не контролируемые сетевые организации приобретают международную значимость и весомость. Именно в сетевом характере международного терроризма первопричина огромных трудностей в противоборстве с ним.

Най акцентирует внимание на возрастающую роль кибер-силы, или виртуальной силы, основанную на информационных ресурсах, которая со всей остротой ставит вопрос об обеспечении кибербезопасности. Киберсила, которую Най определяет с учетом поведенческого фактора, представляет собой способность достигать желаемых результатов за счет использования информационных ресурсов виртуальной сферы кибердомена, притом что это может происходить внутри киберпространства или в других сферах за пределами киберпространства (рис. 2.1).

Как поясняет Най, средства информации могут быть использованы в качестве “мягкой силы“ в киберпространстве на основе разработки программ действий, привлечения или убеждения. Но киберресурсы могут выражаться и в жесткой силе внутри киберпространства, когда государства или негосударственные акторы мировой политики могут организовать эффективную секторальную атаку, например, в виде отказа в обслуживании путем использования ботнетов – сети многих сотен тысяч специально зараженных компьютеров против какой-либо страны или конкретных ведомств и организаций.

Най разделяет игроков в киберпространстве на три основные категории (с оговоркой, что существует множество подкатегорий): правительства, организации с высокоструктурированными сетями, отдельные лица и слабоструктурированные сети.

Рис. 2.1. Физические и визуальные параметры киберсилы

Отмечая, что распыление силы в виртуальном пространстве сопровождается относительным сокращением разницы в их силе, он делает при этом специальную оговорку: распыление сил не означает равенства сил или замены правительств как самых влиятельных игроков в мировой политике.

Разработка стратегии “умной силы” государством требует продуманных конкретных ответов на конкретные вопросы в следующих формулировках Ная: какие цели или результаты предпочтительны? какие ресурсы доступны и при каких обстоятельствах? каковы позиции и предпочтения усилий в отношении объектов влияния? какие виды силового поведения вероятнее всего ведут к успеху? какова вероятность успеха?

Глубина ответа на эти вопросы и эффективность использования “умной силы” в целом могут быть обеспечены только при помощи новых политико-методологических подходов, новых поисковых решений – таков главный смысл рекомендаций Дж. Ная. Для этого он использует, в частности, понятие “контекстуальный интеллект”, который, как он считает, “помогает правильно оценить тенденции в силовых процессах и способствует заблаговременному размышлению о ресурсах умной политики”[97]. Его изначальный смысл – умение улавливать зарождающиеся тенденции в бизнесе, адекватно их интерпретировать и максимально использовать.