Мятежная клетка. Рак, эволюция и новая наука о жизни

Учитывая то, что все случаи передачи раковых клеток от человека к человеку до сих пор имели место при весьма необычных обстоятельствах, я задумываюсь над тем, сможет когда-нибудь по-настоящему заразный рак поразить наш вид. Поскольку наиболее очевидным путем передачи заболевания станет, вероятно, секс, многие из нас, хотелось бы надеяться, будут с большей осмотрительностью относиться к тому, что происходит на уровне «телесного низа», – хотя широкое хождение инфекций, передающихся половым путем, намекает на то, что это отнюдь не гарантировано. Впрочем, непосредственный контакт не является единственным путем для проникновения живых клеток. Скажем, комары ответственны за перенос паразитов малярии, которые ежегодно уносят более миллиона жизней. А могли бы они заодно передавать и раковые клетки?

Как это ни ужасно, ответ оказался положительным. Еще в 1960-е годы в лабораторной колонии хомяков обнаружился необычный заразный рак. Происхождение болезни оставалось неизвестным, но зато быстро выяснилось, что она, по-видимому, передается через каннибализм. Пытаясь остановить распространение недуга, зверьков отделили друг от друга барьерами из проволочной сетки. Тем не менее опухоли продолжали появляться, вырастая из раковых клеток, которые распространялись при кашле и чихании. Более того, в тщательно контролируемых экспериментальных условиях исследователи доказали, что разносчиками опухолей могут быть еще и комары. Разумеется, речь идет, во-первых, об искусственно созданной лабораторной системе, а во-вторых, об исключительно заразном заболевании, но мораль, вытекающая из онкологической истории хомяков-каннибалов, сводится к тому, что распространение рака через насекомых, по крайней мере, является возможным.

Трансмиссивные опухоли, несомненно, редки, но они демонстрируют эволюционную способность раковых клеток осваивать новые среды и обходить барьеры иммунной системы. Постоянно тасуя генетическую колоду и создавая для себя все новые возможности – вплоть до выхода за пределы организма, в котором он первоначально возник, – смертоносный рак остается могучим примером эволюции в действии. Именно поэтому с ним так трудно бороться.

9 Лекарства не работают

Незадолго до Рождества 2015 года Криспиан Джаго, британский IT-консультант, был госпитализирован для проведения операции по удалению массивной опухоли почки, которая уже начала вторгаться в его печень. Операция прошла успешно, но к лету следующего года болезнь вернулась. На этот раз перспектива была безрадостной. В подобной ситуации делать точные прогнозы крайне трудно, но ему сказали, что он проживет, вероятно, около полутора лет. Как ни удивительно, этот человек все еще жив, хотя я встречаюсь с ним почти через четыре года после первичного диагноза. Он не стал посвящать доставшийся ему дополнительный отрезок жизни секвенированию своего генома и молекулярно-таргетным методам; более того, он даже отказался от анализа ДНК своей опухоли. Вместо этого пациент просто продолжает жить, следуя информированному наставничеству Мэттью Уитера, своего онколога из университетской больницы Саутгемптона.

Сначала Криспиан попробовал препарат под названием «Вотриент» (пазопаниб). Казалось, это сработало: через три месяца опухоли уменьшились примерно на 10 %. Однако вскоре удача отвернулась от пациента, поскольку рак развил резистентность. К лету 2017-го опухоли продолжали расти, распространяясь по всему телу, и варианты были на исходе.

Ему назначили новый иммунотерапевтический препарат под названием «Опдиво» (ниволумаб), который благотворно сказывается на некоторых из принимающих его больных. Криспиану не повезло; всего через два месяца лечебного курса стало ясно, что ему препарат вообще не помогает. Однако, как выяснилось позже, хотя «Вотриент» сдерживал развитие рака всего лишь на протяжении года, этого оказалось достаточно для того, чтобы можно было попробовать следующий вариант.

После отказа от «Опдиво», доктор Уитер перевел Криспиана на «Кометрик» (кабозантиниб) – новый препарат, который незадолго до этого был одобрен Национальной службой здравоохранения. Уже в первую неделю лечения мужчина почувствовал себя лучше, и за несколько месяцев рак сократился на 95 %. К изумлению врачей, лекарство каким-то образом сдерживает болезнь, хотя все, что мы знаем об эволюции опухолей, говорит о том, что в определенный момент неизбежно проявится резистентность. Тем не менее больной сохраняет оптимизм: перестанет работать это – подвернется что-то другое.

«Полагаю, я на рубеже, – пожимает он плечами, – мне просто нужно продержаться до того момента, пока не появится следующий препарат».