Мятежная

— Ага, типа того, — отвечает Зик.

Они сталкиваются и обнимаются с такой силой, что мне было бы больно. Стучат друг друга по спине и смеются.

— Поверить не могу, что ты нам не доверился, — качает головой Линн. Она сидит за столом напротив меня, скрестив руки на груди и закинув одну ногу на стол.

— Ладно, без обид, — кивает Зик. — Мне даже Шоне и Юрайе сказать не разрешили. Потом, если ты шпион, говорить всем, кто ты такой, — гарантия поражения.

Мы сидим в Месте Собраний, которое лихачи каждый раз называют на разные лады, подшучивая. Большой просторный зал, со стенами, задрапированными черной и белой тканью, и несколькими кафедрами в середине, стоящими по кругу. Линн объяснила, что правдолюбы проводят тут ежемесячные дебаты, просто для развлечения, а также устраивают религиозные службы раз в неделю. Но даже когда не намечено никаких мероприятий, здесь всегда полно народу.

Правдолюбы проверили Зика час назад, проведя короткий допрос в комнате на восемнадцатом этаже. Это было не такое мрачное мероприятие, как допрос меня и Тобиаса, отчасти потому, что не было компрометирующих кадров видео, а Зик веселился даже под действием сыворотки правды. В любом случае мы пришли в Место Собраний на праздник «Эй, ты же не хренов предатель!», как назвал его Юрайя.

— Ага, но мы поминали тебя каждый день со времени симуляции, — заявляет Линн. — И теперь я чувствую себя стервой.

— Ты и есть стерва, Линн, — отвечает Зик, обнимая Шону. — В этом — часть твоего очарования.

Линн кидает в него пластиковую чашку, которую он с легкостью отбивает, но вода из нее попадает ему в глаз.

— Ладно, рассказываю дальше, — Зик протирает глаз. — Вообще я занимался тем, что обеспечивал безопасность тех из эрудитов, которые бежали оттуда. Поэтому большая группа оказалась здесь, а меньшая — в Товариществе. Но Тори… понятия не имею, что она делала. Она куда-то исчезала на несколько часов, потом появлялась, но всякий раз, когда была рядом, у меня складывалось впечатление, что она вот-вот взорвется. Неудивительно, что ее раскрыли.

— Но как тебя отправили на такое дело? — спрашивает Линн. — У тебя же нет специальных навыков.

— Скорее потому, где я оказался после симуляции. Посреди группы предателей. И решил использовать такое преимущество, — отвечает Зик. — Насчет Тори — не знаю.

— Она перешла из Эрудиции, — говорю я.

Но молчу о том, почему Тори была все время на грани срыва, когда оказалась у эрудитов. Ведь они убили ее брата. За то, что он дивергент.

Однажды она рассказала мне, что долго ждала возможности отомстить.

— Ого. А ты откуда знаешь? — спрашивает Зик.

— Знаешь ли, у перебежчиков из фракции во фракцию свой тайный клуб, — отвечаю я, откидываясь на спинку стула. — Встречаемся каждый третий четверг месяца.

Зик хрюкает.

— Где Четыре? — Юрайя смотрит на часы. — Нам без него начинать?

— Не можем, — отвечает Зик. — У него Инфа.

Юрайя кивает, как будто ему все ясно.

— Какая теперь? — спрашивает он после паузы.

— Инфа о миленькой миротворческой встрече Кана с Джанин. По всей видимости, — так считает Зик.

На другой стороне зала я вижу Кристину и ее сестру. Обе что-то читают.

Я снова напрягаюсь с головы до ног. Кара, старшая сестра Уилла, идет через весь зал к их столу.

— Что? — спрашивает Юрайя. В ответ мне хочется его ударить.

— Прекрати! — прошу я. — Потише можно?

Я наклоняюсь к нему, опершись на стол:

— Вон там — сестра Уилла.

— Ага, я ей раз предлагал уйти от эрудитов, когда там был, — говорит Зик. — Она говорила, что увидела, как убили женщину-альтруиста, когда выполняла задание Джанин, и уже не может терпеть этого.

— Можем ли мы быть уверены, что она не шпионит для эрудитов? — спрашивает Линн.

— Линн, она спасла кучу наших людей от этого, — Марлен тычет в повязку на руке, куда ей выстрелили предатели-лихачи. — Ну, точнее, половину от половины нашей фракции.

— Некоторые называют это четвертью, Мар, — отвечает Линн.

— По любому, какая разница, даже, если она предатель? — спрашивает Зик. — Мы здесь ничего не планируем, и ей будет не о чем сообщить. Если бы и планировали, уж точно ее бы не позвали.

— Она может собрать кучу информации, — говорит Линн. — Сколько нас здесь, кто из нас не получил укол для симуляции.

— Ты не видела ее, когда она говорила, что хочет уйти. Я ей верю.

Кара и Кристина направляются к выходу.

— Я сейчас, — говорю я. — В туалет сходить надо.

Дождавшись, пока Кара и Кристина пройдут через дверь, я встаю и почти бегом двигаюсь вслед за ними. Медленно открываю двери, чтобы не шуметь, а потом тихо закрываю. Оказываюсь в полутемном коридоре, в котором пахнет мусором и пылью. Видимо, здесь у правдолюбов мусоропровод.

Слышу два женских голоса за углом, крадусь в ту сторону, чтобы слышать лучше.

— …просто вынести не могу, что она здесь, — всхлипывает одна. — Все время представляю себе… что она сделала… я не понимаю, как она могла!

От плача Кристины мне хочется умереть на месте.

Кара начинает отвечать.

— Ну, а я понимаю, — говорит она.

— Что?! — едва не подавившись, переспрашивает Кристина.