Мятежница

Закончив свою речь, он посмотрел в глаза Аманды, которая по-прежнему напоминала ледяную скульптуру — прекрасную, но непостижимую.

— И еще хочу напомнить, — мрачно добавил он, — что после всего, что между нами произошло, ты могла понести ребенка. В таком случае точно придется выйти за меня при любых обстоятельствах.

Девушка выслушала его спокойно, не перебивая и не задавая встречных вопросов, будто прямо сейчас вовсе не решалась ее судьбы.

— Ваше предложение весьма лестно, — ответила она после паузы, будто размышляя вслух о покупке нового платья, — но вынуждена вам отказать, потому что я уже замужем.

— Где моя жена?! — раздался бешеный крик в корриде со стороны лестницы, заставивший Хораса подпрыгнуть на месте. Он уже успел задремать, но возникшие из темноты две фигуры напрочь лиши его сна.

Один из мужчин, шедший прямо на него, был начальником тюрьмы. Обычно бравый, высокий, сейчас он слегка ссутулился и съежился, семеня вокруг второго мужчины, который просто кипел от гнева.

— Не знаю, не знаю, уважаемый карик, — лепетал начальник тюрьмы, глядя испуганным взглядом на своего спутника.

В нем Хорас узнал Принни Пристона, заместителя главы Лиффорда. Этот высокий мужчина имел по-детски круглые щеки и редкие светлые волосы, зачесанные назад. Всегда добродушный, сегодня Принни был очень сердит.

— Открывай! — скомандовал начальник Хорасу, указывая на дверь камеры, в которой содержалась кари, и мужчина поспешил выполнить его просьбу.

Они втроем, толкая друг друга, втиснулись в проем и застали девушку, сидевшей на постели, а над ней склонился какой-то высокий мужчина, испепеляя ее сердитым взглядом.

— Шарлота! — воскликнул Принни. — Что они с тобой сделали?

К изумлению оставшихся мужчин, заключенная поднялась со своего места и бросилась в объятия мужа.

— Все хорошо, дорогой. Мне не причиняли вреда, — спокойно ответила она, обнимая мужчину.

— Что, черт возьми, здесь происходит?! — прокричал Йен, оторопело глядя на пару.

— А то, — сердито отозвался заместитель главы города, — что мою супругу, уважаемую кари, Шарлоту Пристон, заперли в лиффордской тюрьме.

— Шарлоту Пристон? — переспросил Йен, медленно догадываясь, что происходит, и тут же взарился на вытянутые лица начальника тюрьмы и стража. — А где тогда, спрашивается, мятежница Аманда Шоу?

Глава 15

Чертова девка! Как будет он счастлив скорее избавиться от нее. За столько времени в его лагере это маленькая кари успела засесть ему в печенки. Ханлей не дождется завтрашнего утра, когда произойдет обмен военнопленными, и он отправит дочь генерала Шоу восвояси. А сейчас необходимо пережить эту ночь.

Леланд шел зигзагами мимо наспех раскинутых палаток лагеря, то и дело оглядываясь по сторонам. Треклятые сасенары видимо хотели резко сократить число своих военнопленных, как впрочем, и со стороны сиу, раз в последнюю ночь перед обменом обрушили на них каскад врывающегося порошка. Мятежники ответили им тем же, тем более что после ограбления каравана в их распоряжении было оружие куда мощнее. В итоге обмен любезностями мог легко перерасти в кровавую бойню.

Тут и там раздавались взрывы, способные неопытных свести с ума от ужаса. Но Ханлей был уже привычный к этому ужасающему грохоту. Леланд даже легко засыпал при таком шуме. На войне всегда легко засыпаешь в любой позе и состоянии.

Капитан обходил дозор, проверяя все ли в порядке в темное время суток. Казалось, все было спокойно, ну если не считать того, что ты мог ненароком взлететь на воздух.

Мужчина уже достиг края лагеря, когда услышал странный шум. Нет, это не был оглушительный взрыв, и не крики ликующих противников. Это скорее походило на мышиный писк, а точнее, плачь. Да, кто-то всхлипывал неподалеку.

Ханлей оглянулся. Женские стоны были недопустимы в военном лагере. Женщины, что находились здесь, являлись закаленными и крепкими, они не позволяли себе скулить и сетовать на судьбу. Тогда, кто же это?

Ответ пришел мгновенно — плач раздавался из маленькой палатки, в которой в последнее время ночевала Оливия. Мужчина выругался и раздвинул створки. В палатке будто никого не было. Тусклый свет догорающих поленьев отбрасывал тени на жесткую материю стен и потолка. Ханлей внимательно огляделся.

В углу на шкурах, свернувшись в комочек и закрыв лицо руками, содрогалась в рыданиях самая прекрасная женщина, которую ему когда-либо доводилось видеть. Девушка сотрясалась всем телом, шепча себе что-то под нос.

— Боги…боги…пожалуйста, — слетали горькие слова с ее языка.

У Леланда дрогнуло сердце. Как же он не подумал о ней, ведь Оливия в отличие от других на войне впервые и сейчас просто дрожит от страха перед свалившимся на нее потоком диких взрывов. Надо послать ей кого-нибудь из женщин, чтобы успокоили ее. Ханлей поморщился. Из него нянька совсем неудачная.

Он полностью вошел в палатку и сделал пару осторожных шагов в сторону трясущейся девушки.

— Эй, Лив, — нежно обратился он к ней, впервые в жизни назвав ласковой формой ее имени. — Успокойся. Ты в безопасности.

Но девушка будто не слышала его, находясь в бреду под действием страха.