Мятежница

— Больше не будет больно, — пообещал он и возобновил свои ласки.

Он целовал ее со всей нежностью, которую не растратил за жизнь, но одновременно с неистовым безумием. Когда, наконец, Оливия успокоилась и расслабилась, Леланд возобновил движения. Он все ускорялся, пока не достиг нужного ритма. Девушка выгибалась под ним, и те звуки, что издавала, совсем не напоминали стоны боли, скорее уж удовольствия. За стенами палатки продолжала содрогаться и взрываться земля, но любовники ничего не слышали, взрываясь в огне страсти.

Они оба отдались сжигающему желанию и пришли к финалу одновременно, держась за руки, переплетя пальцы. Ханлей сделал завершающий рывок, рыкнул и замер, содрогаясь от волн наслаждения. Его горячая влага покинула тело, заполняя лоно Оливии.

Когда стук сердец их немного поутих, Ханлей откатился в сторону и прижал взмокшую девушку к себе, эгоистично понимая, что не сможет ее завтра никуда отпустить.

Патрик сразу понял, что произошло, едва увидел утром Оливию и Леланда, выходивших из ее палатки. День только задался, и в лагере кипела привычная жизнь. Женщины готовили еду, мужчины устраняли последствия ночных взрывов. Сегодня должен был состояться обмен военнопленными, и Патрик вместе с остальными членами экипажа корабля, захваченного сиу, ожидал своей участи в центре лагеря на поляне. Он искал глазами Оливию и нашел…в компании их главного врага.

Девушка и мужчина друг за дружкой вышли из палатки, и вид у них был как у нашкодивших школьников. Оба не смотрели друг другу в глаза, опустив их в землю. Леланд тут же изобразил бурную капитанскую деятельность, а Оливия поправляла складки на платье. В голову Патрику ударила волна яростного гнева, красная пелена застелила глаза. Забыв обо всем на свете, мужчина с диким криком набросился на Ханлея, едва не свалив его с ног.

— Ах ты, сукин сын!

Тяжелый кулак обрушился Леланду в челюсть. Мужчина дернул головой назад и зло уставился на пленного.

— Что ты с ней сделал, мразь?! — прокричал Патрик, готовясь занести очередной удар, но противник вовремя его остановил. Он поставил блок на кулак Маллоу и нанес ему ответный удар.

Оливия испуганно взвизгнула и прикрыла рот рукой. Все до исключения члены лагеря бросились в стону дерущихся мужчин. Солдаты хотели помочь своему капитану, но тот остановил их суровым взглядом. Патрик, у которого из разбитой губы текла кровь, зло взарился на Леланда. Тот, в свою очередь, имя красную отметину от кулака на челюсти, склонившись, как хищник в прыжке, сурово глядел на соперника. Оба мужчины собирались продолжить драку и стали медленно кружиться друг напротив друга.

Ханлей не потрудился ответить Патрику и уж тем более не опроверг его обвинения, тем самым только подтвердив их. От чего привел последнего в неописуемую ярость.

— Подлый мерзавец, — прошипел Маллоу, сплевывая кровь. — За это ты умрешь!

Он бросился на соперника. Несмотря на то, что Ханлей был на голову выше Патрика, ярость придала Маллоу силы, и он смог таки свалить капитана с ног. Мужчины катались в пыли, отвешивая друг другу удар за ударом.

— Как ты посмел коснуться ее?! — кричал Патрик, вцепившись в лацканы рубашки Ханлея.

— Я не сделал ничего того, что Лив сама не захотела, — сердито бросил Леланд, скидывая противника с себя.

Оливия бегала вокруг дерущихся, рыдая и умоляя их остановиться. Остальные члены лагеря обступили мужчин, создавая собой своеобразный круг, и с любопытством наблюдали за дракой. Девушка молила их помочь, но они не вмешивались.

Столкновение закончилось также быстро, как и началось. Ханлей двинул тяжелой рукой Патрику под ребра, тот застонал и откатился назад. Оба мужчины встали с земли, тяжело дыша и прожигая друг друга суровыми взглядами. Маллоу держался рукой за ребра, Ханлей сжимал больное предплечье. Мужчины огляделись по сторонам, видимо, только сейчас осознав, сколько любопытных глаз и толков вызвала их драка, а затем оба уставились на Оливию.

Патрик сделал шаг вперед и с жаром прошептал:

— Кари Шоу, окажите мне честь, став моей женой.

Девушка охнула и побледнела. На ее глазах застыли виноватые слезы. Она понимала, что мужчина хочет спасти ее от щекотливой ситуации, в которой она оказалась по собственной воле, но не могла принять его помощь.

— Я ни в коем случае не виню вас, — убеждал ее Патрик, — и видят боги, никогда вам не припомню того, что случилось. Вы молоды и романтичны и пока не понимаете, на что обрекают вас ваши иллюзии относительного этого главаря сиу. Неужели вы хотите прожить на правах шлю…женщины отверженного? Человека, за голову которого установлена самая высокая плата в Глин-Гудвике? Вечные скитания, голод, война и болезни, — вот, что ждет вас с ним. Прошу вас, Оливия, примите мое предложение, и давайте вместе вернемся домой.