Мятежница

— Да уж, звучит странно, правда? Но Аманда в самом деле — моя законная супруга. — Он выдержал паузу, перед тем как объяснить. — Дело в том, что нас поженили заочно в администрации Лиффорда пару месяцев тому назад. По моей вине Мэнди оказалась в тюрьме столицы, но сбежала оттуда. Чтобы по ее следу не поступили гвардейцев, мы с ее сестрой Шарлотой решили обручить нас с Амандой. — Видя изумленное лицо доктора, Йен откровенно ответил: — Я люблю вашу сестру. Люблю давно. Я поступил с ней нехорошо и надеюсь, однажды найти ее и исправить ошибки. Теперь, когда она моя жена, думаю, это будет легче.

Джером задумчиво слушал его. В его голубых глазах блеснул задорный огонек.

— Не уверен, — пришел он к выводу. — Скорее всего, вы заработали себе кучу проблем. А Аманда-то знает о своем замужестве?

Йен покачал головой.

— Зато знает генерал Шоу. Я написал ему в Корк и попросил разрешения. Он дал свое согласие.

— Эта свадьба считается законной?

— Вполне. Со стороны Аманды было письменное согласие ее отца, и присутствовала старшая сестра. По правилам Глин-Гудвика этого достаточно.

Джером кивнул и потер подбородок.

— А вы, значит, тот самый сасенар, — размышлял вслух мужчина.

— Ваше определение означает, что вы видели Мэнди, и она говорила вам обо мне?

Врач согласно закивал.

— Она пробыла здесь почти месяц, сразу после того, как вернулась из Кинсейла, а после я отправил ее в Лиффорд.

Йен нахмурился.

— Но как же Леланд?

— А что он?

Мужчина заметно покраснел и замялся.

— Но как же? Он говорил, что…хм…Мэнди была с ним…

Джером так посмотрел на Йена, что тот почувствовал себя полнейшим идиотом.

— Леланд? Мэнди? Ты ошибаешься, солдат. Моя кузина ни разу не встречалась с Ханлеем. Вот ее сестра — другое дело. Оливия была пленена сиу полгода назад, а теперь, как поговаривают, — он ухмыльнулся, — совсем не хочет вырываться из плена нашего капитана.

Йен несколько секунд ошарашено глядел на доктора, а затем устало прикрыл глаза. А ведь в самом деле Леланд ни разу не называл имя Аманды. Он упомянул про дочь генерала Шоу. Позднее раскаяние и стыд охватили его. Подлец! Какой же он подлец! Обвинил бедную девушку неизвестно в чем, обошелся с ней как последняя свинья. Он не имеет права на прощение.

— Где она? — выдавил Йен после паузы. — Я ищу ее уже три месяца.

Джером пожал плечами.

— Этого я тоже не знаю. Мы думали, она вернулась домой.

Йен так плотно сжал челюсти, что они заскрипели.

— Побереги зубы, — ухмыляясь, посоветовал Джером. — Тебе они еще пригодятся, когда начну резать твою ногу. Это Мэнди тебя так? — он кивнул на рану.

Мужчина устало покачал головой.

— Давно пора оперировать! — вмешалась в разговор Гвендалина.

— Нет, ребята! — спохватился Йен. — Сохраните мне ногу. Прошу вас.

Джером хмуро покачал головой.

— У тебя нет выбора, парень, если хочешь жить.

Йен прикрыл глаза и поджал подбородок.

— Я вынесу любую пытку, доктор. Готов истечь кровью, если понадобится, но я… Мэнди и так не в восторге от меня. Не думаю, что ей понравится быть женой калеки. А так, кто знает, если я умру, может, избавлю ее от нежеланного мужа.

Он с закрытыми глазами ждал приговора. Доктор и его помощница переглянулись. Джером покачал головой на безмолвные мольбы Гвендалины.

— Давай хотя бы попробуем? — попросила она.

Мужчина мрачно выдохнул и обратился к лежавшему Йену.

— Ладно, твоя взяла. Сначала уберем нагноение, а там решим, что делать дальше.

Он протянул ему бутылку виски.

— Сделай пару глотков. Сейчас будет очень больно.

Макинтош послушался и, выпив, вцепился руками за края кушетке, готовясь к аду.

И он наступил. Боль была такая, что Йен несколько раз терял сознание. Он терпел, как мог, принимая все это, как наказание за Аманду. Несколько раз он порывался встать, когда муки были совсем невыносимы, но тут же откуда ни возьмись в палате появились два крепких санитара и прижали Йена к кушетке. Мужчина выл, стонал, искусывая губы в кровь. Сквозь дурман боли он слышал обрывки фраз разговора доктора и помощницы:

— Ого, сколько гноя. Никогда не видела…

— Как он еще мог ходить.

— Ты же полноги ему вырежешь!

— А ты хочешь, чтобы всю ногу? Лучше полей сверху виски.

И опять волна мучительного страдания. Йен выгнулся и зарычал, как раненый зверь. Ногу словно обожгло раскаленным железом, простелив в колено. Это было похоже на лютые пытки, когда от тебя по частям отрывали куски. Мужчина весь взмок и горел в муках, пребывая в полубреду, где-то между безмятежным полузабытьем и дьявольским пламенем. Крепкие руки прижали его к деревянному настилу, призывая — нет, требуя — не шевелиться.

— Я нашел причину нагноения…

Йен взвыл от чудовищной боли.

— О-о-о! Да тут целая щепка застряла, прямо под кровеносным сосудом. Если я ее вытащу, он умрет от потери крови. Все же придется ампутировать.

— Нет, — еле выдавил Йен рваными губами, проваливаясь во тьму.

Когда он пришел в себя, словно издалека услышал спор между доктором и помощницей.

— Я придержу пальцами сосуд, а ты вытащишь щепку.

— Я не могу так рисковать. Если пойдет кровь, даже ампутация его не спасет.

— Но шанс все же есть!

— А что ты будешь делать с дырой в ноге?