Мятные Конфеты / Боевые Шрамы (СИ)

Он бросает её обратно, старый матрас возмущённо скрипит, и он подтягивает её за бёдра к себе, вбиваясь глубже, запуская электричество по её телу.

— Признай это. Назови его. Блядь, назови его. Назови его.

— Драко.

Башня обрушивается.

Её тело дёргается, и она цепляется за него в поисках поддержки, когда это ощущение проникает сквозь неё, её бедра дрожат, руки трясутся. Её глаза закатываются.

Он вздыхает — одобрительно стонет, и затем он теряется в ней, выдыхая ей в губы, когда с ним происходит то же самое.

А потом весь его вес опускается на неё, он тяжёлый и тёплый, в кои-то веки, пот их тел смешивается. Неожиданная тишина тоже тяжёлая — она прогибается под весом того, что они сделали, наполненная только звуками их постепенно успокаивающегося дыхания.

— Блядь, — бормочет он ей в шею, но этого не хватает, чтобы описать эту ситуацию.

Это не до конца объясняет то, что она потеряла себя в парне, который годами мучил её просто ради развлечения, здесь, в больничном крыле, на койке, пропитанной его собственной кровью.

Не объясняет.

Она смотрит в потолок.

Они явно разбудили портреты. Боковым зрением она видит, что большинство покинуло свои рамы. Все, кроме одного. Это горничная, которая поглядывает на них из-за своих пальцев, краснея.

— Блядь, — отзывается Гермиона, переводя взгляд обратно на потолок.

Потому что то был он. Это произошло с ним, и это последнее, что ей стоило делать. Последнее, что могло стать результатом её сегодняшнего визита сюда. Это самое глупое, самое безрассудное, самое идиотское из всего, что она когда-либо делала.

И это казалось правильным.

========== Часть 21 ==========

1 декабря, 1998

Она уснула.

Она понимает это посреди своего сна, в котором она сидит в эпицентре торнадо из бабочек, и паника моментально заставляет её проснуться.

Настолько моментально, на самом деле, что она падает с койки — пару секунд лежит на холодном каменном полу больничного крыла, совершенно голая и немного потерянная.

А потом всё это обрушивается на неё с ужасающей скоростью, и её тело тоже напоминает ей о произошедшем. Болезненные ощущения между ног, следы на шее, припухшие губы.

Сонное лицо Малфоя показывается из-за края койки.

— Ты спала на полу? — бормочет он хрипло.

Она вспыхивает, когда его глаза немного расширяются — когда его взгляд скользит по её обнажённому телу, теперь, когда она полностью на виду при дневном свете. Но прежде чем она успевает что-то сказать, из коридора раздаются голоса.

— О нет, — выдыхает она. Она так резко вскакивает, что чуть не пихает Малфоя локтём в лицо. — О нет, о нет, о нет. — она в отчаянии ищет свою одежду и, найдя то, что осталось от её ночной рубашки, вспоминает, что он порвал её. Её щёки загораются, и она срывает с него простыню, чтобы обернуть её вокруг себя. — Чёрт возьми, что нам делать?

Малфой не особенно проникается. Он подтягивает колени к груди, обнажённый, не считая пары боксеров. Расслабленный. Всегда такой чертовски расслабленный.

— Не знаю. Ты могла бы уйти.

— Тут только один выход!

Он показывает на одно из окон и зевает.

— О, чёрт возьми, Малфой — помоги мне! — она ударяет его набором сложенных простыней.

— Мерлин, женщина, просто наколдуй себе одежду!

— Я не могу! Моя палочка не работает.

Голоса звучат громче. Ближе.

— В смысле твоя палочка не —

— Драко!

Он преувеличенно вздыхает, двигается слишком медленно. Но в итоге он достаёт свою палочку и наколдовывает ей форму.

— Спасибо, — выдыхает она. — спасибо. — впрочем, её пульс только начинает замедляться, когда она замечает. — Что — нет, Малфой, это Слизеринская форма.

Он пожимает плечами.

— Предположительно.

— Ох, ты мерзавец, — она складывает простыню и бросает ему в лицо, лихорадочно подтягивая к себе ближайший стул и запихивая то, что осталось от её пижамы, под одеяло. — дай мне свою руку.

Он поднимает бровь. Голоса звучат сразу за углом.

— О, ты шутишь — пожалуйста. Пожалуйста, дай мне свою руку.

— Очень мило, Грейнджер. Манеры очень важны.

Он даёт ей свою руку, и она специально дёргает за неё. Усмехается, когда он вздрагивает. Часть её не может поверить, что они уже вернулись к ссорам, после —

Поппи и её старшая медсестра выходят из-за угла.

— Да, будут шрамы, будет болеть некоторое время, но в целом она неплохо заживает, — Говорит Гермиона немного громче, чем следовало бы, делая вид, что изучает его Метку.

— Тонко, — бормочет Малфой.

Она сильно сжимает его руку. Заставляет его дёрнуться.

— Мисс Грейнджер, — мадам Помфри кажется удивлённой; она останавливается рядом с ними, и её проницательный взгляд заставляет Гермиону нервничать. — Я не думала, что Вы придёте так рано. Не после вчерашнего.

— Я просто хотела проверить, как он, — говорит она, чувствуя, как колотится её сердце. Она пытается спрятать серо-зелёный галстук, наклоняясь ближе к руке Малфоя.

Мадам Помфи издаёт тихое “хммм” и качает головой. Обращается к нему.

— И как вы себя чувствуете, мистер Малфой?

— Возбуждённо, — говорит Малфой, и Гермиона давится воздухом. — Знаете — даже мужественно. Я имею в виду, как после секса.