Мидавиада

– Сначала возьми! – огрызнулся поверженный Зегда.

На его шкуре алели пятна. Из разорванного уха сочилась кровь.

На палубу выскочил давешний матрос.

– Щенок сбежал! – истошно завопил он.

Тут-то и случилось худшее. Неизвестно, какая муха укусила Зебу, но цапнула она его, похоже, серьёзно. Не обращая внимания на отчаянное барахтанье Кота, мидав неожиданно выступил из тени:

– Отец!

Зегда поднял на него глаза, и в этом взгляде не было ровным счётом ничего. Ни жалости, ни боли, ни страха. Только зияющая чёрная пустота.

– Схватить его! – взвыл Ривай, и, словно не желая дожидаться, когда кто-нибудь выполнит приказ, сам бросился на Зебу.

– Бежим! – заорал Кот, обнаружив своё присутствие.

Он помчался в сторону кормы, повинуясь какому-то необъяснимому чувству. Зебу бежал рядом. После вырвался вперёд.

– Подожди меня! – крикнул Кот, но тотчас оттолкнулся лапами и вспрыгнул на холку мидаву:

– Беги! Живее!

Пригнувшись, как можно ниже, и даже прижав уши от напряжения, он слышал крики и пыхтение за спиной.

– Беги, Зебу! Давай! Быстрее!

Ступеньки. Когти скребут влажные доски. Наверх! Наверх!

– Сейчас будем прыгать! – выкрикнул Кот.

– Не уйдёшь!

Это Ривай. В паре прыжков от них. Проклятие! У самого борта Зебу замешкался. Остановился. Обернулся. Кот в ужасе укусил его за холку:

– Прыгай! Давай!

Зебу не двигался с места:

– Отец!

Первым, что увидел Кот, оглянувшись, была оскаленная морда Ривая в паре человеческих шагов.

– Прыгай! – завопил он, но без толку.

Зебу и не думал прыгать.

– Попались! – ощетинился Ривай.

Он оттолкнулся лапами, намереваясь прыгать, но вдруг упал.

Бело-рыжая тень придавила его, не давая подняться.

Зегда!

– Прыгай, сынок!

Зебу не шелохнулся. Точно остолбенел от ужаса.

"Сейчас помогу!" – решил Кот и закричал во всю глотку:

– Акамупайра!

Он вытянул лапы и впился мидаву в затылок, пустив несильный разряд. Вздрогнув, Зебу покачнулся, и они вместе повалились за борт.

Десятая жизнь

Ледяная вода! Брррр!

Сейчас бы ухватиться за мидавью спину!

Кот забарахтался, пытаясь подплыть к Зебу. Волны подбрасывали его, как игрушечный мячик. Где-то наверху ревели голоса. Ривай, Зегда и неизвестно кто ещё.

Вода обжигала. Кот ненавидел плавать. Он и в тёплой-то воде чувствовал себя отвратительно, а уж в холодной…

– Зебу! – позвал он. – Сюда! Сюда!

Тут-то и грянул взрыв. Ужасный, невыносимо громкий, рвущий барабанные перепонки.

Кота подбросило и понесло. Сверху посыпались щепки. Что-то тяжёлое плюхнулось рядом, едва не задев его. На какое-то время Кот целиком погрузился под воду, но вскоре снова оказался на поверхности. Море горело, шипело, вспыхивало. На чёрной воде плясали оранжевые всполохи. "Это горят обломки корабля", – понял Кот.

Кто-то истошно кричал, но слов было не разобрать. Кот огляделся, ища Зебу.

Рядом плавало огромное чёрное тело. Мидав! Кот вцепился в него когтями, давая себе возможность передохнуть, но, не так и не найдя друга, поплыл. Подальше от горящего корабля. Подальше от людей и мидавов.

Плыть было тяжело. Кот отчаянно загребал лапами, но почти не продвигался вперёд. Волны подбрасывали его, то и дело возвращая назад. Впрочем, возможно, ему это лишь казалось. Кот понятия не имел о том, как далеко смог уплыть, но не решался оглянуться.

Впервые в жизни ему было так страшно. Тяжёлый, обезоруживающий страх обрушился на него всей своей мощью. Теперь Коту казалось, что стоит на мгновение перестать грести, и волны проглотят его, а потому он барахтался изо всех сил.

Впереди качался на волнах обломок доски. Кот вскарабкался на него, будто это была спасательная шлюпка. Лучше не стало. Закоченевшие лапы дрожали. Кажется, даже хвост мелко подрагивал.

Кот отряхнулся, пытаясь высушить шерсть, но в это время его накрыло новой волной. Перевернувшись, он вновь оказался в воде. Доска предательски уплывала.

"Сколько жизней у кошки?" – подумал Кот. Он почти не чувствовал задних лап от холода.

"У кошки девять жизней. Это всем известно. Сколько из них я уже прожил? Пять? Или шесть? Может быть, семь. А что если эта жизнь последняя, и больше ни одной не осталось?"

От таких мыслей Коту вдруг сделалось грустно. Даже страх отступил перед этой грустью, точно признавая её сакральное величие.

Кот поплыл. Теперь он грёб размеренно и плавно, ставя перед собой цель как можно дольше продержаться на поверхности и больше не надеясь добраться до берега. Вон он как далеко этот берег! Греби – не греби, всё равно не доплыть.

Девятая жизнь подходила к концу. Кот вдруг увидел себя будто со стороны. Теперь он снова казался себе крошечным чумазым котёнком из квартала Сов. Он хотел есть, как, впрочем, и всегда. Ему был нужен хоть кто-нибудь, но никого не было поблизости.

– Вот ты и попался, мерзкая тварь! – гаркнул кто-то, заставив Кота обернуться

Ривай! Вот проклятие!

Кот забарахтался сильнее, но мидав был совсем рядом. Его белые клыки сверкали над чёрной водой. Ужасное, отвратительное зрелище!