Midnight in Moscow

Кремль взывал к российскому патриотизму и настаивал на единстве в военное время (точнее, во время "специальных военных операций"). Протесты против войны, а такие были, немедленно подавлялись российскими спецслужбами, как и протесты Навального в предыдущем году. Любой, кто высказывал мнение, критикующее "специальную военную операцию", мог быть подвергнут штрафу или тюремному заключению, или и тому, и другому. Тех, кто осмеливался участвовать в публичных акциях протеста с плакатами, даже пустыми, полиция часто отгоняла, а при задержании они могли получить "деревянный шампунь" (удар по голове ночной палкой) за свои неприятности. Российские спецслужбы создавали атмосферу страха, неустанно выискивая даже самые легкие формы несогласия с войной. Мне вспоминается особенно вопиющий случай, когда российский прокурор возбудил уголовное дело против человека за то, что тот написал "специальная военная операция" в кавычках. Пунктуация как преступление была оруэлловской цензурой на ходулях.

Оправдания агрессивной войны России - геноцид украинцев против русских и агрессия НАТО против России - были столь же абсурдны и были отвергнуты подавляющим большинством голосов в Организации Объединенных Наций и Международном суде. Но эти абсурдные обоснования российские люди слышали каждый день, когда их повторяло и одобряло правительство. Независимым или иностранным новостям было трудно пробиться сквозь правительственную цензуру и дойти до простых россиян, особенно за пределами Москвы и Санкт-Петербурга. Существовали технические средства для доступа к новостям без цензуры через Интернет, например, с помощью VPN, но это было рискованно и требовало как целенаправленных усилий по поиску независимых источников новостей, так и технической компетентности, которая часто была не по карману большинству, особенно пожилым россиянам. Кроме того, поиск новостей без цензуры на сайте требовал от россиян непредвзятости после того, как их годами пичкали пропагандой и дезинформацией, демонизирующими Украину, Соединенные Штаты и НАТО.

25 мая я посетил главный источник этой пропаганды и дезинформации, вернувшись в офис ТАСС для очередной встречи с редакцией и журналистами российских государственных СМИ. Это была не дружелюбная аудитория, как я узнал более двух лет назад, когда впервые прибыл в качестве посла. Настроение группы на этот раз было мрачным. Меня часто спрашивали: "Когда отношения с Соединенными Штатами станут прежними, как до 24 февраля?" Многие, особенно молодые члены группы, были явно обескуражены моим ответом: "Не в ближайшее время". Я полагал, что все они поддерживали (по крайней мере, публично) войну Путина, но их не устраивал тот огромный разрыв, который эта война вызвала в отношениях с Соединенными Штатами.

Их мнение сводилось к тому, что Путин сделал то, что должен был сделать с Украиной, которая, в конце концов, находится по соседству с ними, и когда же Соединенные Штаты смирятся с этим, ведь нам всем нужно жить дальше? Я сказал им, что Соединенные Штаты не собираются смиряться с агрессивной войной Путина или широко распространенными военными преступлениями российских военных; что в результате этой войны погибли тысячи невинных людей, а миллионы других были вынуждены покинуть свои дома в качестве беженцев и перемещенных лиц; и что эта война была осуждена ООН и Международным судом. Ответ Соединенных Штатов и Запада в виде жестких санкций в отношении России и решительной поддержки Украины был политически, юридически и морально необходимым и будет долговременным. Мою аудиторию, что неудивительно, это не убедило, и она осталась мрачно-вызывающей.

Тем не менее, для меня было очевидно, что санкции, экспортный контроль, закрытие западных портов и воздушного пространства для российских кораблей и самолетов, а также ограниченная доступность виз - все это способствовало возникновению у этих инсайдеров чувства тревоги и изоляции. Следует отметить, что это не была группа типичных россиян: хотя они работали в российских государственных СМИ и отражали в своих новостях и комментариях только точку зрения Кремля, некоторые из них посещали Соединенные Штаты, а некоторые учились или имели там родственников.