Midnight in Moscow

Решение о реакции США на отравление и арест Навального было простым. Рассекреченные разведданные показали, что ФСБ использовала запрещенное законом нервно-паралитическое вещество, чтобы попытаться убить Навального в августе, а затем необоснованно арестовала и заключила его в тюрьму после его возвращения в Россию в январе. В ответ на это Соединенные Штаты в координации с ЕС ввели различные экономические санкции и меры экспортного контроля, о которых было объявлено 2 марта. Новые санкции США, включая включение ФСБ и ее директора Бортникова, привели их в соответствие с санкциями ЕС. Целью скоординированного объявления была "демонстрация трансатлантического единства" перед русскими - тема, которая неоднократно повторялась в течение всего периода моего пребывания на посту посла.

Реакция России была предсказуемой. Они с самого начала решительно отрицали, что Навальный был отравлен в России, и утверждали, что даже если где-то (скорее всего, в Берлине) с ним и случилось что-то несчастье, то это не было вызвано действиями ФСБ или российского правительства . Русские придерживались этой позиции, хотя их реакция на санкции, введенные 2 марта, была относительно мягкой, по крайней мере, по меркам Кремля. Лавров предупредил, что Россия ответит, а его пресс-секретарь заявила, что "ответ будет "основан на принципе взаимности, но не обязательно симметрично"". Пресс-секретарь Путина Дмитрий Песков заявил, что санкции США неэффективны и "только ухудшают двусторонние отношения".

После объявления о санкциях в отношении Навального заседания под руководством СНБ продолжились рассмотрением трех других "проблемных вопросов" в отношениях США и России. Оценки разведки были не столь однозначны в отношении некоторых аспектов этих вопросов, в частности предполагаемых вознаграждений ГРУ в Афганистане, и характер ответных действий США стал предметом активных дебатов. Пока шли эти обсуждения, президент сделал провокационное (мягко говоря) и несформулированное публичное заявление о Путине в интервью Джорджу Стефанопулосу из ABC News 17 марта, которое, по крайней мере, на короткое время изменило российско-американские отношения и в конечном итоге привело к тому, что месяц спустя Кремль предложил мне покинуть страну.

В интервью Стефанопулос спросил о докладе Управления директора национальной разведки, опубликованном накануне, 16 марта, в котором с "высокой степенью уверенности" делается вывод о том, что "президент России Путин санкционировал, а ряд российских правительственных организаций проводил операции влияния, направленные на очернение кандидатуры президента Байдена и Демократической партии, поддержку бывшего президента Трампа, подрыв доверия общества к избирательному процессу и обострение социально-политических разногласий в США". Байден сказал, что Путин "заплатит цену" за вмешательство России в выборы. Стефанопулос тихо спросил президента, считает ли он Путина "убийцей", и Байден ответил кратко: "Ммм. Да". На вопрос о том, какую цену заплатит Путин, президент уклонился и сказал: "Скоро увидите".

Я был ошеломлен, когда увидел это интервью. Советники президента - по крайней мере, насколько мне известно, - планировали рекомендовать ему начать развертывание ответных мер США на злонамеренную деятельность России не таким образом. Но, как мне предстояло узнать, президент часто говорил на публике именно то, что думал, без всякого дипломатического фильтра, и привилегия для этого появилась у него с избранием на пост. Моя работа, помимо того, что я давал свои лучшие советы, заключалась в том, чтобы выполнять решения президента и защищать его заявления. Я ожидал, что российский МИД вызовет меня на разборки и потребует извинений. Но от министерства я так ничего и не услышал.

Вместо этого самым значительным ответом российского правительства на "убийственный" комментарий Байдена стало немедленное решение Путина, принятое в тот же день, когда интервью вышло в эфир, отозвать своего посла Анатолия Антонова из Вашингтона для консультаций в Москве. Это был несколько неожиданный шаг. Публичная реакция Путина и его пресс-секретаря Пескова, с другой стороны, была более предсказуемой. Выразив возмущение на следующий день после интервью, Песков заявил прессе, что комментарий Байдена был беспрецедентным дипломатическим оскорблением: "Ничего подобного в истории не было". Он назвал эти высказывания "очень плохими заявлениями президента Соединенных Штатов". Он определенно не хочет улучшать отношения с нами, и мы будем исходить из этого". Все это было типично для российской дипломатии.