Midnight in Moscow

Я быстро позвонил заместителю министра иностранных дел Рябкову с сообщением о продлении договора, предложенном президентом Байденом, и русские, действительно, были рады и стремились продлить договор. 26 января мы с заместителем министра иностранных дел провели встречу, на которой обсудили продление договора и то, как оно будет юридически оформлено и реализовано. В тот же день Байден провел свой первый телефонный разговор с Путиным в качестве президента. Президенты обсудили, среди прочего, "готовность обеих стран продлить новый договор СНВ на пять лет, договорившись, что их команды будут работать в срочном порядке, чтобы завершить продление к 5 февраля", как позже подтвердили публичные заявления Белого дома и Кремля.

Однако в последующих телефонных разговорах со мной Рябков поднял вопрос, о котором русские раньше не упоминали. Он сказал, что Государственная Дума и Совет Федерации должны будут ратифицировать продление договора. Я отметил, что Сенату США не нужно ратифицировать продление договора в Соединенных Штатах, поскольку в тексте договора, ратифицированного Сенатом в декабре 2010 года, содержалось положение, разрешающее правительствам обеих стран продлевать договор на срок до пяти лет. По сути, Сенат США уже одобрил продление договора, но в будущем президент может по своему усмотрению решить, использовать ли эти пять лет полностью или частично. Я спросил, почему та же логика не применима к Государственной думе и Совету Федерации. Рябков ответил, что, по мнению юристов российского правительства, требуется рассмотрение и утверждение на законодательном уровне. Я спросил, сколько времени это займет, поскольку срок действия договора истекает через несколько дней, а продление должно быть одобрено и задокументировано до этого момента. Рябков ответил, что рассмотрение в Государственной Думе и Совете Федерации может занять недели или месяцы и не будет завершено к дате истечения срока действия договора.

Я объяснил, что это очень серьезная проблема, потому что если бы срок действия договора истек 5 февраля, то президент США не имел бы права продлевать его без рассмотрения Сенатом. Даже если Байден и Путин на следующий день после истечения срока действия договора договорятся о том, что идентичные условия договора будут оставаться обязательными в течение следующих пяти лет, Сенат должен будет ратифицировать это новое соглашение, поскольку оно не является продлением существующего договора. По голосу Рябкова я понял, что он, как дипломат с большим опытом общения с правительством США, понимает, насколько это чревато. Одна только задержка, вызванная процессом ратификации в Сенате, была бы существенной и проблематичной, в дополнение к риску того, что Сенат в конечном итоге не одобрит продление. Он сказал, что проконсультируется со своим руководством.

Когда Рябков перезвонил, он настаивал на том, что требуется рассмотрение и одобрение Государственной Думой и Советом Федерации, и нет никакого способа избежать этих законодательных процессов. Он предложил России и США обменяться дипломатическими нотами до 5 февраля, согласившись на "временное" продление договора, подлежащее последующему рассмотрению и утверждению российским законодательным органом. Я сказал, что проконсультируюсь с юристами, которые являются экспертами по договорам в Управлении юридического советника Государственного департамента, но я уверен, что этого будет недостаточно, чтобы избежать необходимости ратификации договора Сенатом США. Договор предусматривал продление, а не временное продление для каких-либо целей. Я сказал Рябкову, что "временное" продление, как минимум, поставит под серьезную юридическую угрозу продолжение действия договора после 5 февраля, чего не хочет ни одно из правительств.

Мой отчет об этих событиях, направленный в Госдепартамент и Белый дом, был широко распространен, и никого не обрадовал такой поворот событий, ставящий под сомнение продление нового договора СНВ. Как я и ожидал, юристы в Госдепартаменте в лучшем случае сомневались в законности "временного" продления. Я провел еще несколько телефонных разговоров с Рябковым, чтобы доказать, что продление должно быть завершено до 5 февраля, иначе последний договор о контроле над вооружениями между США и Россией утратит силу, но Рябков не был настроен оптимистично.

Наконец, Рябков позвонил мне и сообщил, что Путин направил продление договора в Государственную думу и Совет Федерации с просьбой об ускоренном одобрении. Оба законодательных органа дали свое согласие менее чем через сутки. Каждое правительство подготовило дипломатические ноты с необходимыми формулировками для продления договора на пять лет; я подписал их от имени Соединенных Штатов. Мы с Рябковым встретились в российском министерстве иностранных дел 3 февраля, чтобы обменяться документами. Мы оба испытали облегчение от того, что первое весьма скромное взаимодействие между новой администрацией Байдена и российским правительством не сошло с рельсов.