Midnight in Moscow

В воскресенье, 17 января, мое внимание было приковано к московскому международному аэропорту Шереметьево, куда Алексей Навальный прибыл после возвращения из Германии. Он оправился от отравления ФСБ в августе после того, как врачи берлинской больницы Шарите спасли ему жизнь. Он вернулся в Россию, зная, что почти наверняка будет арестован правительством, которое пыталось его убить. Будучи самым известным российским оппозиционером и борцом с коррупцией, Навальный на протяжении многих лет неоднократно подвергался расследованиям и судебным преследованиям. В январе 2021 года он все еще находился на испытательном сроке по российскому законодательству в связи с вынесенным ранее приговором и условным сроком за мошенничество в 2014 году, который Европейский суд по правам человека и Amnesty International признали произвольным и несправедливым. Навальный стоически взвешивал риски за несколько дней до своего возвращения: "Вопрос "возвращаться или нет" никогда не стоял передо мной. В основном потому, что я никогда не уезжал. Я оказался в Германии, попав в реанимационный бокс, по одной причине: меня пытались убить".

Как я и ожидал, Навальный был арестован на паспортном контроле по прибытии в аэропорт 17 января, и ему было предъявлено обвинение в нарушении условий испытательного срока, поскольку он не явился в российскую службу пробации, находясь в Германии. При этом не упоминался и не рассматривался тот факт, что он находился в коме и восстанавливался в реанимации, когда не явился в службу пробации правительства, которое пыталось его убить. Абсурдность ситуации никого не оставила равнодушным. Почти сразу же в российских городах начались акции протеста в связи с арестом Навального.

Через два дня после ареста Фонд борьбы с коррупцией Навального (известный в России как ФБК) выпустил необычный видеоролик, в котором Навальный рассказывает о коррупции в роскошном поместье на Черном море, принадлежащем Путину и оцениваемом в более чем 1,3 миллиарда долларов. Почти двухчасовой, с подробными и убедительными доказательствами, фильм стал первым трендовым видео на YouTube в России и к 28 января набрал более 100 миллионов просмотров по всему миру.

Особенно после такого прямого нападения на него, Путин явно почувствовал, что не может позволить Навальному, чье имя он отказался публично упоминать, оставаться на свободе. 2 февраля московский суд обязал Навального отбывать оставшуюся часть условного срока - два с половиной года - в трудовом лагере за то, что он не отмечался в службе пробации, пока находился в коме, а затем в реанимации. Это стало началом неизлечимого падения Навального в российскую судебную и уголовную системы, в результате которого его заключение продлилось до самой смерти, последовавшей три года спустя в арктической колонии.

Продолжающиеся общественные протесты в связи с арестом и заключением Навального были быстро подавлены российскими спецслужбами. Правительство объявило ФБК "экстремистской организацией", что означало, что любой связанный с ней человек может быть привлечен к уголовной ответственности. Затем Государственная дума приняла закон, согласно которому поддержка экстремистской организации считается незаконной, даже если на момент оказания поддержки она не была признана экстремистской. Перед лицом уголовной ответственности задним числом большинство руководителей и сотрудников ФБК, а также другие видные пронавальные активисты покинули Россию.

Протесты Навального в январе 2021 года стали последним "ура" для гражданского общества и общественных протестов в целом в России. Помимо арестов известных лидеров и организаторов протестов, спецслужбы арестовали множество обычных людей, осмелившихся высказать свое мнение по любым темам, которые Кремль считал запретными. Во время пандемии строго соблюдались правила охраны здоровья и безопасности, чтобы разогнать небольшие общественные собрания; даже одиночные протестующие регулярно подвергались арестам. В то же время крупные общественные собрания, не представляющие угрозы для Кремля, такие как патриотические мероприятия или традиционные праздники, разрешались и даже поощрялись. Тем временем продолжалось повсеместное объявление независимых СМИ и журналистов "иностранными агентами", что в конечном итоге привело к тому, что почти все они прекратили свою деятельность или, по крайней мере, уехали из страны.