Миф и жизнь в кино: Смыслы и инструменты драматургического языка

Один из конкретных вариантов использования «Объясним потом» — флешфорвард (вставка, позволяющая нам заглянуть в будущее). Известный прием, часто используемый в сериалах. Мы видим странный фрагмент, затем титр «двумя днями ранее», и серия рассказывает о событиях, предшествующих событиям в прологе. Естественно, недостаточно увидеть будущее. Важно увидеть будущее с загадкой или будущее, в котором описана ситуация, серьезно отличающаяся от того, что мы знаем о наших героях (кризисная ситуация, нехарактерные поступки персонажей, момент непостижимого выбора и пр.). Тогда появляется вектор ожиданий: столбик термометра нашего интереса подскакивает. Что означает одноглазый плюшевый медведь, плавающий в бассейне Уолтера Уайта весь второй сезон, и почему его вылавливают люди в спецодежде? Почему взрывается машина героя «Казино» и каким образом герой «Бойцовского клуба» оказался посреди ночи на верхнем этаже офисной высотки с пистолетом во рту? Что заставило персонажа Венсана Касселя в «Необратимости» размозжить голову человеку, а Гумберта — застрелить Куилти в первых сценах «Лолиты» Кубрика?

Казалось бы, «Матрица», «Начало», «Остаться в живых» — проекты, демонстрирующие верх изобретательности, фантазии и мастерства, наполнение жанровой формы небанальным, интригующим материалом. Каждый из них был революционным и знаковым событием. И в то же время подход «Объясним потом» основан на двух базовых принципах сценарного мастерства.

1. «Показывай, а не рассказывай» — пожалуй, краеугольный камень любой теории драматургии. Когда «Матрица» первые полчаса вообще не объясняет, что происходит, работает именно этот принцип. Зритель собирает информацию из того течения жизни в мире истории, что видит на экране. К моменту, когда Морфеусу все-таки приходится выступить с длительной лекцией, мы готовы услышать ее, понять, принять, соотнести с увиденным.

2. Вектор ожиданий: у зрителя должно быть достаточно информации, чтобы во что бы то ни стало сохранять интерес к тому, что будет дальше, но не так много, чтобы ожидания слишком точно совпадали с развитием сюжета. В случае вышеупомянутых произведений мы можем уточнить правило: у зрителя должно быть минимальное необходимое количество информации для того, чтобы желать знать, что будет дальше. Чтобы сюжет не стал для зрителя сплошным мороком, чередой абстрактных образов, предполагается все же некий уровень ясности ситуации, необходимый для сопереживания и идентификации, одними загадками не обойтись. В результате, хотя зритель понятия не имеет, как устроен мир Матрицы и почему люди бегают по стенам, он знает следующее: агенты — угроза, Тринити — против агентов, агенты преследуют еще и Нео, а Тринити и Морфеус — (вроде бы) союзники Нео.

Ненадежный рассказчик

Художественный прием, который предполагает наличие повествования от лица персонажа, описывающего события не такими, какие они есть на самом деле. Поскольку я привожу этот прием в контексте создания неожиданных поворотов, придающих жизнь сюжету, рассмотрим его сначала в этом ключе. Механизм появления неожиданного поворота работает потому, что ненадежный рассказчик снабжает историю дополнительным элементом: ложной версией. А также потому, что рассказчик наделен способностью втираться в доверие, усыплять бдительность зрителя.

Герой комедийной драмы «Я, Эрл и умирающая девушка», описывая события своей неожиданной дружбы с Рейчел, у которой обнаружена лейкемия, обещает зрителю, что Рейчел в итоге не умрет. Вектор ожиданий зрителя, который строится на одном из двух исходов болезни Рейчел, в этот момент сводится к одному варианту: все обойдется. Ожидания зрителя переключаются на отношения героев и их развитие. В конце фильма герой признается, что обманул зрителя, и извиняется за это: «Где-то глубоко в душе я и сам не верил, что она умрет».