Мифы и притчи классической древности

Телемах, бросивши копье, оставил его торчать в ране, чтобы не подвергнуться нападению сзади, и прыгнул сейчас же к порогу, где стоял отец. Отсюда он поспешил в комнату, в которой хранилось оружие, и вытащил оттуда четыре щита, восемь копий и четыре шлема; затем он вооружился сам и, вооружив бывших с ним пастухов, поспешил к Одиссею, неся ему также щит, шлем и два копья.

Одиссей тем временем, стоя на пороге, продолжал посылать свои гибельные стрелы, без промаха поражая каждый раз по одному из женихов. Когда же все стрелы вышли, он надел принесенное Телемахом оружие и взял в руки два тяжелых копья. В зале была еще одна боковая дверь, которая вела в коридор, выходивший на улицу; отверстие этой двери было настолько узко, что в нее сразу мог войти только один человек. Одиссей поручил охранять эту дверь Эвмею, но теперь тот отошел от нее, и проход сделался свободным.

Один из женихов, Агелай, заметил это и предложил товарищам попытаться ускользнуть через нее. Те изъявили было свое согласие, но бывший заодно с ними Меланий отговорил их от этого плана.

«Дверь слишком узка, — сказал он, — и может пропустить только одного человека, который и загородит дорогу всем остальным. Лучше, дайте мне пройти туда, я сумею достать и принести вам оружия».

И с этими словами он исчез в проходе и через несколько минут действительно возвратился, неся с собой оружие. Несколько раз ходил он и возвращался назад, и скоро в руках женихов оказалось уже двенадцать щитов и столько же шлемов и копий.

Одиссей, увидавши внезапно оружие в руках врагов, испугался и воскликнул, обращаясь к сыну: «Верно, какая-нибудь служанка выдала нас, либо кто-нибудь из наших слуг».

«Нет, отец, я сам виноват в этом, — возразил Телемах, — когда я брал в последний раз оружие, я не запер дверь кладовой, а только притворил ее».

Тогда Эвмей сейчас же бросился, по приказанию Одиссея, в кладовую, чтобы запереть ее. Но увидавши там Мелантея, забиравшего оружие, он вернулся назад, чтобы спросить своего господина, что ему сделать с ним. «Возьми с собой Филотия, — сказал тот, — и вместе изловите его там и, связавши ему руки и ноги, подвесьте на крепкой веревке к средней балке. Пусть мучается там! А сами заприте дверь и возвращайтесь скорее назад!»

Пастухи молча повиновались. Подстерегши Мелантея на пороге кладовой, когда он выходил оттуда, нагруженный оружием, они схватили его, связали ему руки и ноги и, привязав крепкую веревку за одну из балок крыши, подвесили его, обвязав другой конец веревки вокруг его тела. Затем заперли дверь и поспешно возвратились в залу на свои места.

Теперь они все четверо стояли рядом плечо к плечу и по знаку, данному Одиссеем, одновременно метнули в толпу женихов свои копья. Удары были направлены верно, и в ту же минуту четыре жениха лежали на земле и бились в предсмертных судорогах. Оставшиеся в живых в страхе забились в самый дальний угол залы, но в следующую минуту оправились и, вытащивши из трупов засевшие в них копья, дрожащими и неверными руками бросили их в своих ужасных противников. Большая часть копий пролетела мимо, только копье Амфимедона ранило слегка Телемаха в руку, да еще копье Ктезиппа пробило щит Эвмея и вонзилось ему в плечо. И тот и другой сейчас же поплатились за это, павши мертвыми под меткими ударами копий. Свинопас, направив свое копье в Ктезиппа, крикнул ему при этом: «Вот тебе, негодяй, подарок за ту кость, которую кинул ты в моего господина!»

Афина, держащая шлем и копье, с совой. Работа мастера Брига. Ок. 490–480 гг. до н. э.

Тем временем на помощь своему любимцу спустилась Афина Паллада. Спустивши с потолка свою вселяющую ужас эгиду, она привела женихов в такой страх, что они начали бесцельно метаться по зале, подобно тому, как мечутся по лугу коровы, когда на них со всех сторон налетят слепни. Одиссей же и его помощники сбежали с порога и начали гоняться за женихами, всюду неся с собой смерть и обливая потоками крови пол залы.

Один из женихов, Лейод, бросился к ногам Одиссея и, обнимая его колена, стал умолять о пощаде. «Сжалься надо мной! — молил он. — Никогда не творил я бесчинств в твоем доме. Я был только жертвогадателем у женихов и не раз старался отговаривать их от постыдных поступков».

Бюст Афины типа «Палада Веллетри». Римская копия II в. н. э. со статуи работы греческого мастера Кресилая. V в. до н. э.

«Если ты был их жертвогадателем, то верно ты часто молился за них!» — мрачно взглянув на него, сказал Одиссей и, схвативши меч Агелая, валявшийся на земле, одним ударом отсек молящему голову.

Недалеко от боковых дверей стоял певец Фемий. Увидав приближающегося к нему Одиссея, он уронил свою арфу на землю и бросился перед ним на колени. «Пощади меня! — воскликнул он. — Ты сам раскаешься потом, если убьешь певца, ибо он радует своими песнями и людей и богов. Твой сын подтвердит тебе, что я ничего дурного не делал в твоем доме».