Мифы о прошлом в современной медиасреде. Практики конструирования, механизмы воздействия, перспективы использования

Если говорить о мифах — технологиях, то, по мнению Н. В. Шульги, главное отличие современных мифов (и политических в том числе) от архаических мифов — их искусственность, созданность. Э. Кассирер писал, что «двадцатому веку было предназначено развивать новую технику мифа, и теперь миф можно сфабриковать с таким же успехом, как любое современное оружие»[151]. В американской и британской прессе также немало публикаций посвящены созданию современного мифа о России и лидере государства. Так, Т. В. Харламова, проанализировав ряд зарубежных изданий, таких как «The New York Тimes», «The Washington Post», «New York Magazine», «The Guardian», «The Telegraph», и «The Times» за период с 2014 по 2015 год всего 540 статей, в данных источниках, используя всевозможные приемы воздействия на аудиторию, происходит развенчивание положительного героического российского мифа и создание негативного ложного в соответствии с определенными западными установками. Автор выделяет определенную модель создания западного мифа: 1) упоминание/ссылка на мнимый российский миф (с помощью использования метафорических средств, литературных аллюзий и др.); 2) развенчание этого мифа посредством иронических комментариев, статистики, исторических фактов, ссылок на авторитеты и проч.; 3) итоговый посыл аудитории об обсуждаемом российском мифе. К инструментам демифологизации относятся маркеры разоблачения, ненормативная аксиологическая лексика, цитация известных личностей и простых людей, исторические и литературные аллюзии[152].

В процессе реализации в 2013–2014 гг. научного проекта «Демифологизация истории России XX века» рядом участников не раз отмечалась двойственность природы мифа, необходимость разграничения естественно возникающих и развивающихся массовых исторических представлений от умышленных фальшивок на исторические темы[153]. Прежде всего это касалось истории Великой Отечественной войны. «В советский период имена героев мифологизировались. В каждой школе был пионерский отряд, носивший имя юного героя. Пионеры изучали его биографию, занимались краеведческой работой, встречались с оставшимися очевидцами событий. Конечно, во всем присутствовала идеологическая составляющая. Но она не умаляет подвига, совершенного юными героями. Допустим, на каком — то этапе нашей истории и начался процесс позитивного мифотворчества. Но история любой страны должна иметь своих героев»[154]. Задачи мифотворчества советской эпохи были связаны с необходимостью сохранения послевоенной стабильности в советском обществе и в странах так называемого социалистического лагеря — новых союзников СССР. В какой — то мере эта мифологизация явилась фактором сдерживания в глобальном масштабе. «Поэтому не будем ни в коей мере осуждать поколение наших дедов за эту деликатную „забывчивость“, памятуя старую истину: „победителей не судят“. Победителям, в конце концов, нужна хотя бы передышка после боя»[155].

Одной из наиболее популярных мифологем в современном мире, касающейся внешней политики России является «русская угроза», на протяжении не одного века определявшую теории неограниченной российской экспансии и идеологию холодной войны и т. п. Несмотря на многочисленные и авторитетные критические замечания в адрес подобных теорий, их основные постулаты прочно зафиксировались в общественном сознании и политическом дискурсе, превратив их в своего рода исторические мифы, которые и в XXI веке активно используются во внешнеполитических стратегиях в отношении России. Характерно, что корни западной идеологии холодной войны уходят в старую анти — русскую традицию, связанную с реакцией на политику царского империализма в конце XIX — начале XX века[156].