Мифы о русской эмиграции. Литература русского зарубежья

Переброшенный далее со своей частью на Запад, во Францию, он воспользовался случаем присоединиться к маки, и тем достиг своей основной цели, – остаться в живых; а, возможно, и кое-каких житейских благ достиг. Потом – 30 с лишком лет перерыва, до его появления в роли писателя. Перерыв изумительный: во всех начинаниях новой эмиграции после войны он никогда не участвовал и ничем себя не проявлял. Где он был, что делал, для нас остается загадкой.

Со временем, к коммунистическим трафаретам в идеологии Николаева прибавились и некоторые западные (самые худшие из них!): русские – от природы плохой, жестокий народ (испортили хороший коммунизм!). Россию надо расчленить. Такие сумбурные и нелепые представления, понятное дело, не приносили пользы в его работе пропагандистом РОА; да и в наши дни не могут никакой пользы публике принести.

Как всегда бывает, однако, кое-какие элементы правды в его спутанную автобиографию и в изложение плохо оформленных его мыслей все же проникли. Не сам ли он сказал (см. стр. 142), критикуя советскую пропаганду: «Когда немцы под Сталинградом, – Сталин может обещать и монархию». Вот, значит, чего бы народу-то хотелось! И не он ли замечает мимоходом (стр. 172): «На первых порах меня удивляло: как быстро осыпалась вся шелуха, наслоенная десятилетиями советской пропагандой в школе и всюду: фильмами, литературой, песнями». С людей, способных самостоятельно мыслить, осыпалась и совсем. К сожалению, сам Николаев принадлежит к числу тех, в ком эта пропаганда въелась до глубины души; он вдолбленный ему вздор пересмотреть и отринуть не сумел, да, наверное, уж никогда и не сумеет.

Отметим еще как курьез, что ненависть к англичанам за выдачи власовцев он распространяет на весь народ (чего никогда не надо делать): вместо подлинных виновников в правительстве, он ее направляет, – вовсе уж абсурдным образом! – на тех, кто, как лорд Николас Бетелл,[410] эти выдачи разоблачают и хоть чем-то пытаются исправить (например, постановкой памятника жертвам).

«Наша страна» (Буэнос-Айрес), рубрика «Библиография», 26 октября 1985, № 1839, с. 3.

Георгий Зотов, «Я побывал на родине»

Действительно хорошая и полезная книга, что, к сожалению, не так уж часто можно сказать о том, что выходит в свет в русском Зарубежье. И хорошо написанная, хотя автор сознательно и умышленно избегает какой бы то ни было литературности. На всех 157 страницах с трудом можно насчитать несколько мало-мальски длинных и сложных фраз. Но эта простота не лишена своего совершенства; язык всегда правилен, ясен и точен.

Этому соответствует и другое достоинство. Автор последовательно не затрагивает политических вопросов, подчеркивает везде, что он избегал заниматься политикой во все время своего более чем годового пребывания в СССР. Когда ему приходится говорить о политической стороне, – a все, кто жил в Советской России, знают, как настойчиво она там вторгается в жизнь каждого, – скажем, рассказывая об отправке людей в концлагеря, о допросах его чекистами, Георгий Зотов говорит об этом безо всякого преувеличения и почти без комментариев. И именно от этого, картина, им рисуемая, делается особенно убедительной и жуткой.

Эта повесть о человеке, который хотел лишь самого скромного счастья, возможности жить и работать спокойно, и которого советский режим принудил бежать, бросив жену и ребенка, о любви к которым он говорит скупо, но так, что она чувствуется во всей своей глубине и силе, наполняет сердце впечатлительного читателя тоской. В памяти встает фраза Гоголя – насколько она лучше применима сейчас, чем в его время! – «Боже, как грустна наша Россия»… Да, грусть, скука, гнет, ощущение давящей безвыходности – вот что вынес из СССР молодой эмигрант, поехавший туда без предубеждения, с готовностью принять и тяжелое, и непривычное, сделать все, чтобы приспособиться к быту незнакомой ему родины.

Можно было бы сказать, что это прекрасный урок для всех, кто поддается искушениям советского рая, слыша о нем из далекой заграницы. Но нет, к этому мы относимся скептически. У всех таких людей, увы, глаза и уши прочно забиты; они сами обманывают себя, стараясь не видеть и не слышать, стараясь выносить из всего только нравящиеся им иллюзии. Для многих из них только личный опыт, такой, какой получил Зотов, может прояснить сознание. А так, «хотя бы и мертвые восстали из гробов и заговорили», они все равно не поверят.

Поэтому его книга полезна только нам, русским антикоммунистам, желающем знать яснее, что делается за железным занавесом, да тем из иностранцев, которые с ней ознакомятся с готовностью сделать объективные выводы.