Мифы о русской эмиграции. Литература русского зарубежья

Но описание жизни святого нашего времени, несомненно, очень трудная задача. Поэтому надо дать особенно высокую оценку книге, в которой отец Александр Семенов-Тянь-Шанский[509] изобразил жизнь Иоанна Кронштадтского, почти нашего современника, хотя и отделенного от нас роковой чертой революции, и – как справедливо указывает в предисловии протоиерей А. Шмеман[510] – признанного церковным сознанием за святого.

Нас не удивляет литературное совершенство этой биографии: многие помнят, что отец Александр был когда-то как талантливый поэт хорошо известен литературным кругам русского Парижа. Более замечательно чувство меры, с каким автор все время отступает на задний план, не выдвигая ни личного взгляда, ни особого стиля: в его произведении все подчинено теме.

Что на наш взгляд особенно хорошо, это полная объективность и откровенность, весьма нелегкие в данном жанре. Когда биограф рассказывает нам, что исцеления отца Иоанна не всегда удавались, и приводит описание неудач – сразу начинаешь чувствовать, что здесь речь идет о реальных фактах, подчиненных своим особым законам, но уж решительно никак не объяснимых выдумкой, преувеличением, совпадением или самовнушением.

Кое-что из этой тайны, впрочем, в другом месте книги объясняет сам Иоанн Кронштадтский, говоривший, что без веры чудо невозможно, ибо вера здесь необходима, как необходим рот для принятия Причастья.

Настолько же на своем месте беспристрастный рассказ о всех сторонах деятельности кронштадтского праведника, хотя бы и о таких, какие могут вызвать соблазн – вроде того, как пытались недобросовестные люди использовать к своей выгоде его популярность. Личность самого Иоанна Кронштадтского только ярче выделяется на этом фоне людской греховности, неизбежной всегда и повсюду.

Повествование идет эпически спокойно, иногда сухо, с перечислением фактов, ссылками на документы… и вдруг, так, что читателю даже неясно, как это происходит, отдельные слова отца Иоанна, его жесты, взгляд вспыхивают ясной и светлой реальностью и обаяние, какое подчиняло себе видевших его, переходит на нас со страниц его биографии.

В одном отрывке поражает до глубины сердца доброта, жалость и понимание, с какими Иоанн Кронштадтский относился к людям: в другом – его способность разгадать все, что происходит в человеческом сердце, и более того – присутствие невидимых ему людей и их нужды: в третьем – власть, какую он чувствовал в себе над болезнями, физическими и моральными страданиями, и житейскими несчастьями прибегавших к нему за утешением. И все это вместе с умело изложенной историей жизни отца Иоанна, с описанием среды, где он жил, его внешности и привычек – все это дает нам необычайно яркую картину, которую, кроме того, очень существенно дополняют приведенные в книге мысли самого Иоанна Кронштадтского, глубоко умные, человечные и трогательные. Может быть, для человека, способного мыслить, они даже и важнее протокольно отмеченных многочисленных его чудес. И эти высказывания стоят в полном соответствии с той широкой и правильной работой, какую Иоанн Кронштадтский вел в педагогическом и социальном плане, чувствуя главные и наиболее опасные ошибки и недостатки своего времени.

Отметим в заключение, что отец Александр Семенов-Тянь-Шанский не прошел мимо важного вопроса о политических воззрениях Иоанна Кронштадтского, а сказал нам прямо и просто, каковы они были: «О. Иоанн Кронштадтский, во всяком случае искренне был убежден, что монархия, и притом неограниченная, есть навсегда установленный Богом с высшей педагогической (для всех чад Божиих) целью – образ небесной действительности» (стр. 239).

Рядом даны и недвусмысленные слова самого отца Иоанна Кронштадтского: «Россия будет сильною внутри и извне лишь своею внутреннею правдою, единодушием и взаимопомощью всех сословий, беззаветной преданностью Церкви, Престолу Царскому и Отечеству».

Конечно, все люди, в том числе и святые, принадлежат своей эпохе и не свободны от влияния среды и обстановки. Но мнение человека, духовная сила которого недаром поразила всю Россию, – мнение о вопросах живой актуальности, оставшихся для нас не менее острыми, чем для его непосредственных современников, – во всяком случае, интересно знать.

«Возрождение» (Париж), рубрика «Среди книг, газет и журналов», март 1956, № 51, с. 149–150.

Б. Мартынов, «Парагвайский Миклухо-Маклай» (Москва, 1993)

Эта небольшая книжка, вернее брошюра, с подзаголовком «Повесть о генерале Беляеве», заслуживает высокой оценки и всяческих похвал.