Мифы о русской эмиграции. Литература русского зарубежья

С другой стороны, мы находим тут необычайно живой и яркий портрет патриарха Никона и описание его великого дела по исправлению церковных книг и обрядов, приведшее, однако, к печальному явлению раскола. Многие более или менее закулисные события той эпохи, как, скажем, роль, сыгранная Паисием Лигаридом, освещены с неумолимой правдивостью.

Нежелание что-либо затушевывать, сглаживать углы, притуплять острия, типично для работы Воейкова, старающегося изображать вещи с чисто православной точки зрения. Он нигде не скрывает своего предпочтения восточным богословам перед западными и России перед Европой. Но обычно трудно было бы ему и возражать. Посмотрим, сумеют ли противники (если попытаются…).

Процитируем несколько фраз из «Вступления», которым открывается его работа: «Никогда еще наш мир не нуждался настолько в единомыслии и любви, как в переживаемую нами эпоху атомных бомб и политических катаклизмов. Выхоленный западными энциклопедистами материализм проделал, с легкой руки марксистских теоретиков, исключительную по своей быстроте эволюцию в коммунизм, разрушительный динамизм коего представляет теперь величайшую угрозу для всего человечества. Прельщая массы миражами свободы и равенства, подменивая духовные ценности утопичными доктринами материализма, коммунизм разжег в мире классовую ненависть и, играя на низменных инстинктах, увлекает толпу к борьбе с Богом во имя создания мифического «земного рая». Являясь подлинной "анти-Церковью", коммунизм расточает яд своего учения по всей земле, чтобы разложить повсюду ненавистную ему христианскую цивилизацию».

Она заканчивается, тем не менее, бодрою нотой (оптимизм вообще ее наполняет): напоминанием о том, что Врата Адовы не смогут, в конечном счете, одолеть христианскую Церковь. Да и еще до того, по поводу раскола, автор восклицает: «В настоящий момент Россия переживает гораздо худшее испытание – иго богоборческой сатанинской власти коммунизма, но мы имеем все данные утверждать, что когда-то и это бремя с нее спадет, так как, несмотря на потоки крови и ужасы пыток, русская православная культура живет, как и скрытая в катакомбах гонимая вера».

Разбирая порядки Московской Руси и, в частности, систему симфонии между Церковью и правительством, Воейков констатирует: «Русские православные государи – помазанники Божьи – благодаря своей традиционной связи с Церковью, несомненно являлись в ту пору монархами, наиболее приближавшимися в человеческих условиях к идеалу царя, о котором говорится в Писании и в трудах отцов Церкви. Понимая свою самодержавную власть, прежде всего, как служение Богу и вверенному им народу, цари стремились проводить в жизнь суть монархии, власти надклассовой и надпартийной, а, следовательно, единственной свободной в своих решениях». Тут, как и в ряде других мест, заметно влияние И. Л. Солоневича, на которого автор, впрочем, многократно и ссылается.

Согласимся целиком и со следующим рассуждением: «Московская Русь, сумевшая во главу угла поставить духовный принцип, действительно стала центром притяжения разноплеменных народов, привлекаемых православной культурой, воплощал которую в их глазах "Белый Царь". Монархия – носительница тех культурных ценностей и нравственных черт православия, которыми веками жила Русь, – являлась неотъемлемой частью народного и имперского идеала».

Чрезвычайно глубоко и трезво проанализированы в книге замысел и значение Священного Союза (ради одного этого стоит книгу прочесть!). Автор видит в нем «честную попытку оградить мир от нависших над ним темных сил, именем Пресвятой и Нераздельной Троицы», и добавляет: «На бескорыстный идеализм этих государей союзники и прочие западные правители не замедлили ответить черствейшей неблагодарностью и ненавистью. Это вполне соответствовало планам темных сил, для которых Русский Император – помазанник Божий – являлся главной помехой на путях дезорганизации и ослабления христианского мира».

Последние слова перекликаются с также воспроизведенными здесь пророческими речами св. отца Иоанна Кронштадтского. И понимание данных проблем нашей старой и недавней еще истории чрезвычайно важно для решения проблем самой актуальной современности!

«Наша страна» (Буэнос-Айрес), рубрика «Библиография», 12 мая 1984, № 1763, с. 3.

Перед лицом правды

Итоги второго приезда Солженицына по Францию, его пресс-конференции и выступления по телевидению, лучше всего подвела его жена, с огорчением сказавшая знакомой даме (как сообщал в «Фигаро» Жан-Пьер Тизон): «Они ничего, ничего не понимают… Какой ужас!».

Из отчетов французской печати, подробных и бестолковых, видно, что умному и порядочному человеку весьма даже нелегко отвечать на глупые, а порою и не совсем честные вопросы. Вот почему очная ставка большого русского писателя с французской левой интеллигенцией, в разных ее видах, производит и впрямь несколько удручающее впечатление.