Миг бытия так краток. Сборник американской фантастики. 1991

Приподнявшись над землей футов на восемь, зверь, словно молот, рухнул, нацелившись на меня. Я отскочил в сторо) у, и его огромная плоская голова промахнулась всего на какие-то несколько дюймов, осыпав меня при ударе градом земли и гальки.

Я откатился подальше и начал было подыматься, ко тут хлестнувший по земле чешуйчатый хвост сшиб меня. Тогда я, лежа на спине, попытался отползти, но было уже слишком поздно, чтобы избежать смертельных объятий. Воадил кольцом обвился у меня ниже бедер, и я рухнул, как подкошенный.

Пара голубых рук обхватила тело монстра выше захвата, но не смогла удержать его больше нескольких секунд. Л за­тем путы были наброшены на нас обоих.

Я боролся изо всех сил, но как можно драться с толечым, скользким, бронированным кабелем, к тому же когда тебя продолжают рвать на части уймой когтистых ножек? К этому времени моя правая рука оказалась прижатой к боку, а ле вой рукой я никак не мог дотянуться достаточно далеко, чтобы опять надавить на глаза. Кольца стянулись еще туже. Голова качнулась ко мне, и я попытался сорвать с себя тело чудозкща. Я бил его, впивался в него пальцами и сумел, наконец-тэки, высвободить правую руку на волю, пожертвовав по ходу дела частью кожи.

Я сблокировал правой рукой обрушивающуюся на меня го­лову, подвел руку под нижнюю челюсть, схватил ее и держал там, не давая голове опуститься. Большое кольцо еще плотней сжало мне талию. Это было, пожалуй, даже помощнее, чем объятия голема. Затем зверь помотал головой туда-сюда, осво­бождаясь от моей руки, и начал неумолимо опускаться с широко раскрытой пастью.

Возия Миштиго, должно быть, раздражала его и несколько замедлила его действия, дав мне время для последнего сред- стаа защиты. Я сунул руки ему в пасть и удерживал челюсти распахнутыми.

Нёбо его было покрыто слизью, и моя ладонь начала мед­ленно проскальзывать. Я как можно сильнее нажал на нижнюю челюсть, пасть приоткрылась еще ка полфута и, казалось, встала там на тормоз.

Тогда зверь попытался отвести голову и заставить меня тем самь м отпустить челюсти, но он слишком плотно обвился вокр/г нас, чтобы выгадать необходимое расстояние. Поэтому он стал понемногу разматываться, несколько выпрямляясь и откидывая голову. Я оказался на коленях, а Миштиго осел, скорчившись фугах в шести от меня.

Моя правая рука еще немного соскользнула, почти до той точки, где я потерял бы всякий рычаг. И тут я услышал прон­зительный крик.

Почти одновременно началось и конвульсивное содрога­ние твари. Я резко выдернул руки из пасти, почувствовав, как с ила смертельных объятий твари на секунду спала. Послы­шалось страшное лязганье зубов, и кольца его тела сжались в последний раз. На какой-то миг я отключился.

А потом я вырывался, судорожно выпутываясь из обвивав­ших меня петель. Пронзившее боадила гладкое деревянное древко лишало его жизни, и движения его как-то стали ско­рее спазматическими, нежели агрессивными.

Всеми этими конвульсиями меня еще дважды сбивало с ног, но я сначала освободил Миштиго, мы убрались от корчившей­ся твари футов на пятьдесят и оттуда смотрели, как он умирает. Это, кстати, заняло немало времени.

М *

Хасан стоял без всякого выражения на лице. Ассегай, с которым он столько упражнялся, сделал свое дело. Когда Джордж позже вскрыл эту гадину, мы узнали, что острие про­шло всего в двух дюймах от ее сердца, перерезав крупную арте­рию. Кстати, у боадила оказалось две дюжины ног, распределен­ных, как и можно было ожидать, поровну по обеим сторонам туловища.

Рядом с Хасаном стоял Дос Сантос, а рядом с Дос Санто­сом стояла Диана. Все прочие из лагеря тоже сбежались сюда.

Здорово сделано,— сказал я.— Отличная работа. Спа­сибо.

Не за что.— ответил Хасан.

«Не за что», сказал он. Не за что, но смерть ударила по мне из-за того, что он сотворил с големом. Е!сли Хасан пы­тался убить меня тогда, то с какой стати ему было спасать меня от боадила сейчас? Если, конечно, сказанное им тогда, в Порте, не было правдой-маткой — что его наняли-таки защищать ве- ганца. А ежели это являлось его основной задачей, а убий­ство меня — всего лишь второстепенной, то ему пришлось спа­сать меня в качестве побочного продукта сохранения жизни Миштиго.

Но тогда... О, черт, забудь об этом.

Я бросил камень как можно дальше, и еще один. На сле­дующий день наш скиммер должен прилететь к лагерю, и мы отправимся в Афины, с остановкой только для того, чтобы высадить Рамзеса и трех служащих в Новом Каире. Я радо­вался, что наконец покидаю Египет с его плесенью и пылью, с его мертвыми полузвериными божествами. Меня уже мутило от этого края.

Затем пробился звонок Фила из Порта, и Рамзее позвал меня в радиопалатку.

Да? — произнес я в микрофон.

Конрад, это Фил. Я только что написал элегию, посвя­щенную ей, и хотел бы прочесть ее тебе. Хотя я никогда не встречался с Кассандрой, я слышал, как ты говорил о ней, и видел ее фотографию и поэтому, думается, написал весьма неплохую вещь...

Пожалуйста, Фил. В данную минуту меня не интересуют поэтические соболезнования. Как-нибудь в другой раз, может быть...