Миг бытия так краток. Сборник американской фантастики. 1991

Его большие пальцы, словно два шипа, вонзались все глуб­же в мои шейные мускулы. Я почувствовал, как багровеет у меня лицо, в висках застучало.

Откуда-то издали я услышал крик:

Останови эту штуку, Хаеан! Ей не полагается этого делать!

Гзлое, похоже, принадлежал Рыжему Парику. Каким-то образом мне пришло на ум это имя: Рыжий Парик. Оно озна­чало, что где-то поблизости находился и Дональд Дос Сантос. И она сказала «Хасан» — имя, подписанное под другой кар­тинкой, ставшей вдруг совершенно ясной.

Сие означало, что я Конрад, что я в Египте и что, следо- вате/ьно, находившееся передо мной лишенное выражения ли­цо принадлежало голему-борцу — Ролему, созданию, которому можно задать силу, в пять раз превышающую человеческую-, что, пероятно, и было сделано; созданию, которому можно при­

дать реакцию наадреналиненной кошки, и, несомненно, все это было полностью задействовано.

Вот только голему не полагалось убивать, разве что в ре­зультате несчастного случая, а Ролем пытался меня убить.

А это означало, что его регулятор не функционирует.

Я перестал душить голема, осознав, что это занятие бес­полезное, и поместил ему под правый локоть ладонь левой руки. Затем протянул правую поверх его рук и схватил за правое запястье. Затем, пригнувшись как можно ниже, толкнул вверх его локоть и потянул запястье.

Когда он, потеряв равновесие, качнулся влево и разжал свои руки, я не выпустил его кисти, выкручивая ее так, что локоть торчал вверх. Я вскинул левую руку и рубанул ребром ладони по локтевому сочленению.

Ничего. Никакого ожидаемого громкого хруста. Рука просто поддалась, сгибаясь вниз под неестественным углом. Я отпус­тил его, и он упал на колено. А затем мгновенно встал, рука его при этом выпрямилась, а затем опять изогнулась вперед в нормальное положение.

Если я хорошо знал Хасана, то таймер у Ролема был уста­новлен на максимум — два часа. А это весьма долгий срок, учи­тывая все обстоятельства.

Но на этом круге я знал, кто я такой и что я делаю. А так­же знал, что входило в программу голема. Этот был голем- борец. Следовательно, он не мог боксировать.

Я быстро оглянулся через плечо на место, где стоял, когда началась вся эта заваруха,— на палатку с рацией. Она находи­лась примерно в пятидесяти футах.

Тут тварь чуть не достала меня. Как раз в течение той доли секунды, когда я переключил внимание на тыл, голем протянул руку и, схватив меня за шею одной рукой, другой вцепился под подбородок.

Моя шея была бы сломана,, сумей он провести прием до конца, но в тот миг произошел еще один толчок — сильный, повергнувший нас обоих наземь, так что я вырвался и из этого захвата тоже. Мне с трудом удалось подняться на ноги несколь­ко секунд спустя, и земля все еще дрожала. Однако Ролем тоже не терял времени даром и вновь поворачивался лицом ко мне.

Мы походили на двух пьяных моряков, дерущихся на па­лубе швыряемого штормом корабля...

Он пошел на меня, я отступил, нанеся ему резкий удар левой, и, пока он хватал меня за руку, врезал ему в живот, А за­тем отскочил.

Он снова двинулся на меня, и я продолжал наносить быстрые удары. Бокс был для него все равно что четвертое измерение для меня — он его попросту не воспринимал. Он продолжал наступать, отряхиваясь от моих ударов, я же продолжал пя­титься в сторону палатки с рацией. Земля продолжала дро­жать, и где-то пронзительно визжала женщина. Я услышал крик «Оле!», когда врезал правой, ниже пояса, надеясь немного потрясти ему мозги.

А затем мы очутились там, где надо, и я увидел то, что мне требовалось: большой камень, которым я собирался раскуро­чить рацию. Я сделал финт левой, затем схватил Ролема за плечо и бедро и поднял высоко над головой. Откинувшись назад, я напряг мускулы и швырнул его на камень.

Тот пришелся как раз ему по животу.

Он начал было подниматься, но медленнее, чем раньше. Я трижды пнул его в живот большим утяжеленным правым сапогом и смотрел, как он заваливается навзничь.

В районе диафрагмы у него послышалось странное гу­дение.

Земля снова задрожала. Ролем поник, вытянулся во весь рост, и единственный признак движения наблюдался в пальцах его левой руки. Они продолжали сжиматься и разжиматься, напоминая мне, странным образом, руки Хасана той ночью в хумфосе.

Затем я медленно повернулся, и все они стояли тут как тут: Миштиго и Эллен, и Дос Сантос с распухшей щекой, Ры­жий Парик, Джордж, Рамзее, Хасан и трое измордованных египтян. Я тогда сделал шаг к ним, и они снова начали рассы­паться веером, с лицами, полными страха. Но я покачал го­ловой.

Нет, теперь со мной порядок,— поспешил я успокоить их,— Но оставьте меня наедине с самим собой. Я иду к реке принять ванну.

Сделав семь шагов, я кулдыкнул, словно кто-то вытащил из ме ня затычку, все закружилось, а затем весь мир отправился в канализацию!