Миг бытия так краток. Сборник американской фантастики. 1991

Наверное, его ранили, и он бродил в том краю много лет. Но в тот раз он снова стал самим собой и пошел по твоему следу. Увидев, что ты исчез, он завыл и снова отправился в путь — искать тебя. С тех пор больше мы ни разу его не видели. Хотя иногда, поздно ночью, я слышу в горах его охотничий вой...

Этот глупый щенок должен бы знать, что не стоит так волноваться из-за чего бы то ни было.

Собаки были странными созданиями.

Да, странными.

А затем ночной ветер, несущий прохладу сквозь многовеко­вые арки, явился утешить меня. Он коснулся моих глаз, и те устало закрылись.

* *

Греция кишмя кишит легендами, переполнена угрозами. Большинство районов материка около Горячих Мест истори­чески опасны. Это потому, что хотя Управление номинально и

представляет власть на Земле, осуществляет оно ее, на самом деле, только на островах. На большей части материка сотруд­ники Управления порядком напоминают сборщиков налогов двадцатого века в определенных горных селениях. Они — за­конная дичь в любое время года. Во время Трех Дней острова пострадали значительно меньше, чем остальной мир, и вслед­ствие этого стали логичными аванпостами окружных управле­ний мира, когда тейлерцы решили, что нам не помешает какая-никакая администрация. Исторически жители материков всегда были против этого. Однако в регионах, связанных с Горячими Местами, не всегда проживают истинные люди. Это соединяет историческую антипатию с ненормальными стереотипами поведения. Вот потому-то пребывание в Греции и чревато неприятностями.

Мы могли бы спокойно проплыть вдоль побережья до Волоса. Могли бы и спокойно долететь до Волоса — или почти до куда угодно, если уж на то пошло. Однако Миштиго хотел идти до Ламии пешком, идти и наслаждаться бодрящим изобилием легенд и диковинных пейзажей. Вот потому-то мы и оставили скиммеры в Ламии. Вот потому-то мы и отправились до Волоса, как в турпоход.

Вот потому-то мы и столкнулись с легендой.

Я распрощался с Ясоном в Афинах. Он поплыл вдоль по­бережья. Мудро.

Фил настоял на нелегком для него участии в походе, пред­почитая скорей вынести его, чем лететь вперед и встретить нас где-то на другом участке маршрута. Может, оно и к лучшему. К тому же, в некотором роде, в каком-то смысле...

Дорога в Волос проходит через море растительности — и густой, и скудной. Она петляет среди огромных валунов, из­редка попадающихся скоплений лачуг, маковых полей; пересе­кает небольшие речушки, теряется среди холмов, иногда пере­валивая их, расширяясь и сужаясь без всякой видимой причины.

Стояло еще раннее утро. Небо чем-то походило на голубое зеркало, потому что солнечный свет, казалось, исходил ото­всюду. В тенистых местах последние капли росы все еще цеплялись за траву и нижние листья деревьев.

Вот на одной такой живописной поляне по дороге в Волос я и встретил полутезку.

В этом местечке некогда стояло какое-то святилище, данно еще, в Настоящие Старые Времена. В юности я навещал его довольно часто, потому что мне нравилось присущее ему оча­рование — полагаю, вы бы казвали это «покоем». Иногда я втречал там полулюдей или нелюдей, или видел хорошие сны, или находил древнюю керамику, или головы статуй, или дру­гие подобные вещи, которые можно было продать в Ламии или Афинах.

Никакой тропы к нему не вело. Требовалось просто знать, где оно находится. Я бы, конечно, не повел их туда, если бы Фил не шел с нами, а я знал, что ему нравится все, отдающее святостью, уединенной значительностью, намеками на минув­шие тайны и т. д. и т. п.

Примерно в полумиле от дороги, если пройти через неболь­шой лесок, не ставший менее уютным из-за хаотичного на­громождения зелени и теней и разбросанных где попало куч живописных камней, вы внезапно оказываетесь на склоне и, спустившись, обнаруживаете, что путь вам преграждают густые заросли; прорываетесь сквозь них, а затем натыкаетесь на глухую скальную стену. Если пригнуться, держаться по­ближе к ней и Двигаться направо, то можно выйти на про­галину, где неплохо сделать остановку, прежде чем следовать дальше. .