Миг бытия так краток. Сборник американской фантастики. 1991

Они бежали ко мне все как один, но Фил взмахом руки заставил их отойти. Хасаи остался на своем месте. Ко мне приблизился Дос Сантос.

.г- Сильно? — тихо спросил Фил.-— Ты сможешь встать?

Да. Мне нужно только передохнуть минутку и дать угаснуть огню внутри, но я встану.

Каково положение? — спросил Дос Сантос.

Фил уведомил его.

Я медленно всхал^лрижимая руку к боку. Если бы камень попал парой даоймов выше или ниже, то могли бы сломаться какие-нибудь, кости. А так просто жгло, как огнем.

Я потер ушиб, описал правой рукой несколько кругов, раз­миная и проверяя мышцы левого бока. Годится.

Затем я поднял пращу, вложив в нее камень. На этот раз он попадет куда надо — я чувствовал это. Он покружил, по­кружил и быстро вылетел. Хасан повалился, схватившись за левое бедро.

Дос Сантос подошел к нему, они переговорили. Плащ Хасана смягчил удар, частично отразив его. Нога не была сломана. Он продолжит дуэль, как только сможет встать, за­явил Дос Сантос.

Хасан потратил пять минут, массируя ногу, а затем снова поднялся. За это время боль у меня в боку спала до приемлемого тупого покалывания.

Хасан выбрал себе третий камень. Вкладывал он его в npaiuy медленно и очень тщательно... Смерил меня взглядом. А за­тем принялся сечь воздух пращой...

Все это время меня не покидало чувство — и оно продол­жало усиливаться, что мне следует отклониться чуть дальше вправо. Я так и сделал. В это время Хасан метнул камень.

Тот пробороздил мой грибок и порвал левое ухо. Вне­запно моя щека сделалась мокрой. Эллен коротко и пронзи­тельно вскрикнула. Однако угоди камень чуть правей, я бы ее вовсе не услышал. Ну что ж, снова моя очередь.

К этому гладкому серому камню словно прилипло ощуще­ние смерти... Я б у д у е ю,— казалось, говорил он. Это было одно из тех маленьких предостерегающих подергиваний за рукав, таких, к которым я питал немалое уважение.

Я утер кровь со щеки, вставил камень в пращу. Когда я поднял правую руку, с нее скалилась смерть. Хасан тоже по­чувствовал это, потому что я увидел, как он вздрогнул. Я раз­глядел это через все поле.

Всем оставаться на своих местах и бросить оружие,— скомандовал вдруг чей-то резкий голос.

Сказано это было по-гречески, так что, наверняка, никто ничего не понял, кроме Фила, Хавана и меня. Впрочем, Дос Сантос и Рыжий Паршб тоже, может быть, что-то поняли. Я до сих пор не знаю. Но все мы уловили значение автоматической винтовки в руках говорившего, а также мечей, дубинок и ножей у стоящих за ним примерно трех дюжин людей и полулюдей.

Эго были куреты 13. Куреты — скверный народ. Они всегда получают свой фунт мяса. Обычно жареного. Однако иногда и тушеного. Или вареного, или сырого, если уж на то пошло.

Огнестрельным оружием обладал, кажется, только коман­довавший... А у меня высоко над головой кружила пригоршня смерти. Я решил, кому ее подарить. Голова у него разлетелась вдребезги, как переспевшая тыква, когда был доставлен мой подарок.

Бей их! — крикнул я, и мы принялись за дело.

Джордж и Диана открыли огонь первыми. Затем нашел свой пистолет Фил. Дос Сантос бросился к своему рюкзаку. Эллен тоже быстро очутилась там.

Хасан не нуждался в моем приказе, чтобы начать убивать. Единственным оружием, которым располагали мы с ним, были пращи. Однако куреты находились существенно ближе наших пятидесяти метров и наступали нестройной толпой. Прежде чем они бросились в атаку, он успел уложить двоих хорошо нацеленными камнями. Я тоже свалил одного.

Тут они одолели половину поляны, перепрыгивая через тела своих убитых и раненых, пронзительно вереща и прибли­жаясь к нам.

Как я уже сказал, не все они были людьми: среди них выделялись высокий, худой, с покрытыми язвами трехфутовыми крыльями монстр; пара микроцефалов, достаточно волосатых, чтобы сойти за вовсе безголовых; один парень, из которого торчал наполовину сформировавшийся близнец; еще несколько стеатопигов 14 и трое огромного роста, массивных скотов, про­должавших бежать и после того, как получили пулевые ране­ния груди и живота. У одного из этих последних кисти рук были длиной дюймов двадцать и фут в поперечнике, а другого, похоже, поразила вдобавок слоновья болезнь. Некоторые из остальных были по виду почти нормальными, но все они вы­глядели нездоровыми и шелудивыми и были одеты либо в лохмотья, либо вообще голые. Да к тому же явно никогда не брились и скверно пахли. ,

Я успел швырнуть еще один камень и даже не имел воз­

можности взглянуть, попал он в цель, или нет, потому что тут-то они и добрались до меня.

Я принялся молотить — ногами, кулаками, локтями; из­лишней вежливости я при этом не проявил. Стрельба затихала и прекратилась совсем. Приходится иногда, знаете ли, переза­ряжать винтовки и пистолеты, да и заклинивало у некоторых оружие. Боль в боку действовала на меня очень скверно, но все же я сумел уложить троих, прежде чем что-то большое и тяжелое заехало мне сбоку по голове. Я рухнул, как падает сраженный воин.

* ·