Михаил Васильевич Ломоносов. Том 2

Послѣ него Булгаковъ читалъ отрывки своего перевода изъ Аріостова Влюбленнаго Роланда , а Веревкинъ отрывокъ изъ перевода Записокъ Сюлли. Оба эти собесѣдника мало вмѣшивались въ разговоры и споры, но все

таки произносили хоть по нѣскольку словъ въ общихъ разговорахъ. Напротивъ Державинъ провелъ почти весь вечеръ безмолвно, сидя на одномъ мѣстѣ, и казался статуею. Онъ былъ такъ не ловокъ и мало увѣренъ въ себѣ, что не смѣлъ отважиться ни на какой разговоръ. Никто не подозрѣвалъ въ немъ будущаго пѣвца Екатерины, Бога!

Такъ окончился этотъ литтературный вечеръ у одной изъ образованнѣйшихъ дамъ своего времени. Онъ не оставилъ въ Ломоносовѣ пріятнаго впечатлѣнія. Напротивъ, съ грустью подумалъ онъ, разбирая въ умѣ видѣнныхъ имъ людей : « Бѣдные ! Они, съ своими страстями, хотятъ сдѣлать что-то ! Они надѣются дѣйствовать на поприщѣ жизни !

Уже такъ холоденъ былъ разсудокъ нашего поэта ! Впрочемъ, онъ не могъ предвидѣть великаго дѣятеля въ Новиковѣ , трудолюбивыхъ людей во многихъ собесѣдникахъ своихъ , превосходнаго изслѣдователя въ Шлецерѣ. Въ Державинѣ трудно было-бы ему и угадать безсмертнаго поэта: онъ почти не замѣтилъ его.

« И вотъ что называютъ они ученымъ препровожденіемъ времени ! Сберутся , скажутъ нѣсколько сарказмовъ , нѣсколько дурачествъ , или польстятъ пріятельскому самолюбію ; наконецъ прочтутъ нѣсколько пустыхъ страницъ,

и довольны ! Они провели вечеръ литтературный, ученый !... Мнѣ уже отвратительны эти ученыя бесѣды ! »

Онъ очень рѣдко послѣ этого ѣзжалъ къ Дашковой ; впрочемъ, она скоро скрылась съ горизонта политическаго и уѣхала изъ Петербурга.

Между тѣмъ Ломоносовъ рѣшился издать свою Металлургію, которую сочинилъ онъ первоначально лѣтъ за двадцать , вскорѣ по возвращеніи въ отечество, когда у него были еще въ свѣжей памяти уроки Нѣмецкихъ Бергмейстеровъ; послѣ онъ безпрестанно дополнялъ ее и совершенствовалъ. Изготовивъ къ печати , онъ хотѣлъ посвятить свой многолѣтній трудъ новой покровительницѣ наукъ , Великой Екатеринѣ. Императрица благосклонно изъявила на это согласіе , и даже велѣла призвать Ломоносова къ себѣ. Въ назначенный день, онъ долженъ былъ явиться во дворецъ , и явился.

Въ передней залѣ встрѣтилъ его докладчикъ , и кто-же былъ это ? Григорій Николаевичъ Тепловъ , прежній Адъюнктъ Академіи, а теперь |важное лицо, Секретарь у принятія прошеній и вскорѣ Сенаторъ! 29 Іюня 1762 года онъ имѣлъ случай оказать услугу Императрицѣ и былъ за то осыпанъ ея милостями. Ломоносовъ обрадовался встрѣтивъ стараго товарища, который ни сколько не перемѣнился отъ

своего возвышенія. Онъ тотчасъ пошелъ съ докладомъ о Ломоносовѣ , и вскорѣ отворилъ передъ нимъ двери кабинета.

Екатерина была уже не въ первой молодости, когда Ломоносовъ увидѣлъ ее могущественною Императрицею ; но черты лица ея оставались всегда прекрасны, и въ тридцать четыре года она казалась еще очаровательна своею осанкою, взглядомъ и необыкновенноблагородною поступью. Вся юность ея протекла въ умственныхъ занятіяхъ, важныхъ и строгихъ , потому что Екатерина любила науки, и, долго живши въ удаленіи отъ покойной Императрицы, посвящала уединенные часы свои основательному ученію. Отъ того умъ ея былъ столько-же образованъ , сколько сердце опытно въ страстяхъ человѣческихъ, а душа готова на все великое.

Она встрѣтила нашего поэта ласковою улыбкою , позволила поцѣловать свою руку и сказала :

— Давно пора намъ, Г. Ломоносовъ, познакомиться съ вами. Я , правда , знаю васъ хорошо , но хочу чтобы и вы узнали меня лучше.

« Государыня ! » отвѣчалъ Ломоносовъ. «Вы владѣете сердцами всѣхъ Россіянъ, которые имѣютъ счастіе быть вашими подданными.

— Вотъ видите-ли, Г. Ломоносовъ, что вы не знаете меня! Я увѣрена: всѣ добрые Рускіе

любятъ меня. И какъ имъ не любить той, которая безпрестанно думаетъ о ихъ счастіи ? Но отъ васъ желала-бы я еще заслужить похвалу добраго учителя къ хорошей ученицѣ.

«Всемилостивѣйшая Государыня!» воскликнулъ Ломоносовъ ; но Екатерина продолжала :

— Позвольте сказать мнѣ все: я училась по

вашимъ сочиненіямъ Русскому языку, и рада учиться изъ вашихъ наставленій многому. Какъ пріятно будетъ мнѣ услышать, что вы найдете меня для этого способною, и скажете, что я не даромъ провела время, покуда не занялась своимъ маленькимъ хозяйством, Россіей».

А для этого вы должны узнать меня, Г. Ломоносовъ !

«Государыня! Я знаю васъ, знаю вашу великую душу, ваши безсмертныя дѣла !

— Пожалуста не льстите мнѣ, Г. Ломоносовъ!— сказала съ высокимъ своимъ простодушіемъ Екатерина. — Царямъ и такъ много сжигаютъ лишняго ѳиміама. Отъ васъ хочу я слышать только истину. Оставимъ пышныя фразы для парадовъ.

Ломоносовъ невольно пришелъ въ умиленіе отъ этой простоты въ разговорѣ величайшей изъ земныхъ владычицъ , и съ чувствомъ промолвилъ:

«Признаюсь, Государыня! я имѣлъ высокую идею о власти, облекающей мудрость ; но вы

превыше всего , что воображалъ я когда нибудь. Мнѣ остается только благоговѣть передъ Вами !... мой слабый умъ можетъ только удивляться Вамъ.