Милаха

– Ну ладно, ладно, посмотрим! – недовольно скривилась Зойка. – Может, к осени возьмём ещё девочку, разделим нагрузку… Не знаю. Посмотрим. Но Москву доработать надо – хоть кровь из носу! И свой конкурс красоты провести и день открытых дверей, и передачу на муниципалке снять. Слышишь, Милусь? Надо осилить!

Я кивнула и поспешила к выходу из бутика – лишь бы повернуться к ней спиной. Ведь это она ещё не знает, что Денис решительно настроен на то, чтобы я завязала с Олимпом. Сплошные проблемы.

В гостиницу вернулись в начале шестого. Ноги гудели, слегка саднило кожу – вот уж не думала, что в солярии можно обгореть, как на обычном солнце. Казалось, что это какой-то чудо агрегат, который волшебным образом дарит мгновенный шоколадный оттенок… Но нет, всё оказалось банальнее. И это ладно я, ко мне загар всегда хорошо прилипал, а если и случалось слегка покраснеть – то максимум до следующего утра, а вот Зойка… Она была реально алая, да ещё и с белыми глазницами от специальных очков. Поэтому, по дороге в гостиницу мы даже заехали в аптеку, купили какой-то пенный спрей от ожогов. Удачно заехали, кстати, ведь я совсем забыла, что мои противозачаточные таблетки кончились, а уже послезавтра нужно было начинать новый курс.

В холле гостиницы Зойку поджидал какой-то мужчина. Она махнула нам, мол, идите дальше сами, и задержалась с ним.

Больше всего я боялась, что где-нибудь в коридоре встречу Лёшку – даже пульс шкалил от волнения, хотя это и было глупо, учитывая предстоящую дорогу домой в одной машине. Но не встретила. И, кажется, слегка расстроилась…

Ты серьёзно, Кобыркова? Тебе мало было сегодняшней ночи?!

За стеной, в их номере, орал телек и это, учитывая, что Дмитрий поехал на автомойку, означало, что Лёха смотрит… Ну да, судя по звукам – футбол. Прикольно. Смотрели мы с ним как-то футбол у него дома, тётя Света как раз была на даче с ночёвкой. Валялись на диване – нацеловавшись аж до заедов на губах, в промокших от возбуждения трусах, но стойкие и непорочные, как долбанные оловянные солдатики… Так, стоп… Не о том. А, ну вот. Смотрели футбол, и Лёшка всё уверял меня, что у него железная выдержка, и он никогда не стал бы орать, как мужик из соседней квартиры. И вообще футбол он не любит. Но при этом, с самым серьёзным выражением лица непроизвольно дрыгал ногой на каждый опасный момент, а пальцы, что чухали мне спинку, то и дело замирали, и приходилось елозить, чтобы напомнить о себе… А когда я заскучала и начала вредничать, перетягивая его внимание на себя и откровенно мешая смотреть – вообще психанул и пересел в кресло. Я сделала вид, что обиделась и… Так, стоп! Может, хватит о нём, а?

Глянула на часы – скоро должна подойти Кристинка, а пока можно подремать, задрав ноги на стенку шифоньера… Но подремать не дала Зойка. Позвонила и велела мне подняться к ней.

Сначала я обильно нанесла ей на спину спрей от ожогов, потом она уломала меня выпить с ней коньячка. Три стопочки. За меня, за титул, за Олимп. Ну ладно, выпила. Тем более что и правда, хотелось накатить и забыться.

– Ты молодец, Милусь! Смотрю на тебя и словно себя в молодости вижу…

Замечательно. Ещё одна, блин. Сострадалица.

– …Тоже, знаешь, рвала себя на части, хотела получить всё и сразу, но приходилось пахать, начинать с низов и двигаться, двигаться… А сколько говна с меня стекло, когда начало получаться – ты бы знала! В чём меня только не обвиняли!

– Кто?

– Завистники, кто ещё? Они как черви, знаешь, копошатся, копошатся – и вреда от них вроде нет, но блин, и нервишки портят. Говорили, что я всё через постель Панина получила, а он меня, представляешь, только через год заметил вообще, когда его помощницей стала. А ведь в одном суде работали! Ну ладно я, простой секретарь, а он судья, но всё-таки…

Замолчала, разглядывая меня. В принципе, как только я вошла, сразу заметила, что она успела приложиться к бутылке ещё до звонка мне, поэтому понимала, что разговор не будет коротким. Переживала только, что Кристинка придёт, а меня нет. Надо хоть Гале позвонить, предупредить, чтобы передала – пусть Кристи ждёт.

– Вот и ты такая, Милусь – молодая и борзая. Разница между нами знаешь в чём? – рассмеялась. – Даже не пытайся, не угадаешь, ты ж ещё глупая, хотя и способная. Вот серьёзно, без обид, не по уму, конечно, а по житейской мудрости глупая. Но это дело наживное, – махнула рукой, – не бери в голову. А разница между нами в том, что у тебя есть я, а у меня ни хрена никого не было, кто подсказал бы! Всё сама… – вздохнула. – Сказал бы мне кто тогда, где я теперь буду, я бы не поверила. Что ты! Девочка с окраины Моршанска, безотцовщина, упрямая как овца и отчаянная, как дура… Я была такая же, как ты, Милусь! Но я смогла, а ты тем более сможешь! Я, – она жёстко ткнула себя пальцем в грудь. – Я тебе помогу! А Денис твой – это всё…

Она махнула рукой и откинулась на спинку диванчика. Помолчала, задумчиво вспенила копну на голове. Без макияжа, краснокожая – она, конечно, была забавная, но я начинала терять нить беседы, а время шло.