Милочка Мэгги

Денни тронул ножом свиную заднюю ногу.

— Окорок?

— Молодец!

— Лопатка?

— Отлично!

— Грудинка?

— Зер гут![65]

— А где бекон? — спросил Денни.

— Его коптят. Висит на крюке у окна, — резко ответил Винер. — Докл!

Денни выпрямился во весь рост и даже немного потянулся вверх. И посмотрел на Винера в упор.

— Послушай, мне не нравится, когда меня называют Доклом. Зови меня Деннис.

Винер смерил Денни взглядом и ответил:

— Хорошо, Деннис.

— А что это за белая сморщенная кожа там висит?

— Требуха.

— Требуха? Я всегда думал, что это слово не значит ничего хорошего.

— Я и сам не любитель, если хочешь знать.

— А тебе помощник не нужен?

— Когда работы много — нужен, когда мало — нет.

Но в голове Винера закрутились мысли. «Я столько всего знаю про мясо, — думал он по-немецки. — Неправильно будет, если я умру, не оставив после себя никого, кто знал бы то же, что и я. Я посвятил мясу сорок лет жизни и многое постиг сам. Как рубить, к примеру. Я мог бы передать все, что знаю, этому парню. Ведь сына у меня нет. Но этот парень…»

Денни прервал размышления мясника:

— Короче, если тебе будет нужен помощник, имей меня в виду. Меня зовут Деннис Мур.

— О тебе мало хорошего болтают. Ты каждый вечер околачиваешься в бильярдной.

— Уже не околачиваюсь.

— И когда же ты перестал?

— Сегодня.

«Хотя бы не врет», — подумал Винер.

— Но где бы ты ни работал, ты надолго не задерживаешься. Грубишь боссу и делаешь все спустя рукава.

Денни подавил порыв ответить вертевшейся на языке грубостью. Он стянул с головы кепку и скомкал ее в руках, отведя взгляд.

— Я работаю с шестнадцати лет. Все, что я делал до сих пор, я терпеть не мог. Мне не нравится выполнять работу, которая мне противна. Поэтому я начинаю грубить, чтобы меня уволили. Но здесь… — он обвел взглядом мясные туши, — работать здесь было бы все равно, что каждый день летом ездить на Кони-Айленд.

И все было решено! И Винер, и Денни оба это поняли. Оставалось покончить с формальностями.

— Сколько Чеппи тебе платит?

Денни собирался соврать про двадцать долларов. Но он решил этого не делать — не потому, что был поборником истины, а потому, что ему показалось, будто, солги он сейчас, это будет плохой приметой.

— Восемнадцать долларов.

— Может, и сойдемся, — сказал Винер. Но в его голосе звучало сомнение.

— Мне платят восемнадцать долларов. Плюс чаевые за доставку.

— Восемнадцать долларов и ни цента больше, — твердо сказал Винер. — В счет чаевых я обучу тебя полезному делу.

Сердце Денни подпрыгнуло. Его наняли! Он даже не надеялся… Да он бы согласился и забесплатно…

Винер принял задумчивость Денни за колебание. Ему показалось, что нужно сказать еще что-то.

— Став мясником, ты никогда не будешь голодать, потому что людям всегда нужно есть и им всегда нравится есть мясо.

— Восемнадцати долларов достаточно.

Заключив сделку, они смущенно пожали друг другу руки. Обоим было неловко от испытываемого втайне восторга.

— Начнешь с понедельника?

— Сначала мне нужно сказать Чеппи и сестре.

— Правильно рассуждаешь, — одобрил Винер.

* * *

— Денни, а ты уверен? «Вся жизнь», когда тебе только девятнадцать, — это довольно долго.

— Уверен. Я туда зашел, а там эта кошка в окне, чистые опилки на чистом полу, и деревянная колода, и ножи, которые он все время точит… Я хотел бы передать тебе свое чувство, Милочка Мэгги, но не могу… Я просто вдруг понял, что это то, чем я хочу заниматься в жизни. Странно так говорить, но я почувствовал, что именно для этого и родился.

Милочка Мэгги улыбнулась. Она никогда не ждала, что, когда Денни вырастет, он станет президентом Соединенных Штатов. И все же ей кое о чем мечталось для малыша, которого положила ей на руки умирающая мать, для ранимого маленького мальчика, который одиноко сидел на своей койке в день ее свадьбы и говорил ей: «Я хочу поехать с тобой». Нет, она никогда не ждала, что он станет президентом или даже губернатором. Но все же… все же…

— Денни, я рада, что ты нашел себе работу по душе. Это прекрасное занятие для мужчины.

* * *

— Чеппи, — обратился Денни к боссу, весь сияя, — как думаешь, ты сможешь без меня обойтись?

— Легко. Легче легкого.

— Потому что после этой субботы ты меня больше не увидишь.

— Конечно, увижу. Каждое воскресенье буду заходить в исправительный дом и приносить тебе апельсин.

— Без шуток. В субботу вечером я увольняюсь. Я бы ушел прямо сейчас, но не хочу оставлять тебя без подмоги.

Чеппи выхватил из рук Денни пучок суповой зелени.

— Иди же! Иди прямо сейчас! — в сердцах высказал он. — Проваливай!

— Я останусь до конца недели. Может, ты не сразу найдешь мне замену.

— Ха! Думаешь? Ничего подобного! Там, откуда ты взялся, лоботрясы всегда найдутся.

Денни вернулся домой с половиной недельного жалованья.

— Ну ничего, ты же все равно собирался уходить от Чеппи, — сказала ему сестра.

— Конечно! Но ему не обязательно было вышвыривать меня, когда я заговорил про увольнение. И заводить песню про лоботрясов и исправительный дом тоже не стоило. Но я ему покажу! Я им всем покажу! — поклялся Денни. — Я стану лучшим чертовым мясником во всем чертовом Бруклине!