Миниатюрист

Пришла пора все выяснить. В этот час на Калверстрат лютый холод, думает она, накидывая дорожный плащ. Кто знает, сколько времени понадобится, чтобы уговорить миниатюристку выйти?

Нелла надевает игрушечный золотой ключик на шею собственной куклы и аккуратно кладет ее на большую кровать.

– Я не боюсь, – произносит она вслух.

И все же ее не покидает мысль, что этот символический жест – единственный залог благополучного возвращения.

Нелла ни разу в жизни не выходила из дому после наступления темноты. В Ассенделфте можно наткнуться на лису, охотящуюся за курами, звери же Амстердама принимают самые разные обличья. Она тихо открывает дверь спальни и улавливает чудесный аромат лаванды. В доме тихо, лишь в комнате золовки плещется вода. Марин, которая вооружается тайнами, носит под платьем соболий мех и питается селедкой, судя по всему, принимает ночную ванну.

Ванна в любое время суток – роскошь, и Нелла дивится такому сибаритству. Не в силах превозмочь любопытство, она тихо идет по коридору и приникает к замочной скважине.

Марин стоит спиной, загораживая ванну, занимающую почти все свободное пространство комнатушки. Кто притащил ее сюда и до краев наполнил горячей водой? Не сама же Марин! А она не такая уж и стройная! Одежда Марин преподносит ее миру такой, какой она хочет быть. Меж тем под юбками, оказывается, весьма полные бедра и ягодицы.

Раздетая Марин – совсем иное существо: бледная кожа, длинные руки и ноги. Она наклоняется проверить, не горячо ли, и Нелла видит, что грудь у нее тоже немаленькая. Марин немилосердно утягивает ее корсетами. Трудно поверить, что пышные округлые груди вообще принадлежат ей. Неужели это моя золовка, ошеломленно думает Нелла.

Марин становится в медную ванну одной ногой, потом другой и медленно опускается, словно превозмогая боль. Она откидывается, закрывает глаза и на несколько секунд с головой погружается в благоухающую лавандой воду. Прежде чем вынырнуть, пинает ногой край ванны. Потом садится и трет кожу до красноты.

Мокрые завитки волос у шеи придают ей детский и пронзительно беззащитный вид. Перед ней, на полке с книгами и черепами, Нелла замечает мисочку засахаренных грецких орехов, поблескивающих при свечах, точно драгоценные камни. Она не может припомнить, чтобы Марин хоть раз съела на людях пончик, вафлю или булочку – ничего, кроме сахара Агнес, который она насилу проглотила. Орешки Марин сама стащила с кухни или же Корнелия потакает тайной страсти своей госпожи?

Как это на тебя похоже, Марин, думает Нелла, – прятать у себя в комнате засахаренные орехи и порицать меня за любовь к марципану! Сахар и селедка – пищевые пристрастия Марин отлично отражают ее сводящую с ума противоречивую натуру.

– Что ты наделал?! – неожиданно вопрошает пустоту Марин. – Ну что же ты наделал!

Марин как будто ждет ответа. Нелла смотрит в замочную скважину, до смерти боясь, что складки плаща шелестят слишком громко. Немного погодя Марин с трудом вылезает из ванны и медленно вытирается. Для человека, который ест как птичка и на весь мир объявляет, что отказывает себе в радости сладкого, она весьма упитанна. В длинной льняной сорочке Марин сидит на кровати слева от ванны и пробегает глазами корешки книг.

Нелла не может оторвать взгляд. Где же идеальные юбки, черные корсеты, белый полумесяц накладки для волос? Теперь Нелла знает, что под ними. Марин протягивает руку и достает из книги клочок бумаги. Конечно же, любовная записка. И вот Марин рвет ее в клочья, и от записки остаются лишь белые лепестки на поверхности воды. Потом она обхватывает голову руками и плачет.

До слуха Неллы долетают рыдания. Вид страдающей Марин должен бы придать мне сил, но даже теперь она от меня ускользает! Как и призрак любви, призрак Марин лучше, чем она настоящая, ибо, застигнутая врасплох, она еще более загадочна. Вот если бы завоевать ее доверие, разделить с ней эту боль, утешить…

Неожиданно загрустив, Нелла отворачивается. Нагота Марин пульсирует в ее голове, утоляя желание выходить в темноту и холод. Хочется спать. Завтра, говорит она себе, схожу завтра. А сейчас надо убрать свою куколку с гирляндой золотого ключа обратно в игрушечный дом.

Когда Нелла запахивает плащ и направляется к себе, на верхней ступеньке ей чудится чья-то тень…

На льду

На поверхность Херенграхт поднялось тело. Туловище и голова без рук и ног. Марин подглядывает из-за двери, как мужчины разбивают лед. Канал круглый год служит свалкой, и с наступлением холодов темные дела поднимаются на обозрение всему городу. Пошла вторая неделя, как уехал Йоханнес, и, по мере замерзания воды, на виду оказываются все новые предметы: обломки мебели, ночные горшки. А вот жалобный кружок из десяти котят. Нелла воображает, как отогревает их и они открывают глаза, а пережитая ими мука превращается в дурной сон. Когда представители власти уносят, точно огромную ногу, тело мужчины, Марин предсказывает, что убийство останется нераскрытым.

– Это дело было сделано в темноте, чтобы в ней и остаться.