Миниатюрист

Господь, Бог ваш, размножил вас, и вот, вы ныне многочисленны, как звезды небесные;

Господь, Бог отцов ваших, да умножит вас в тысячу крат против того, сколько вас теперь, и да благословит вас, как Он говорил вам:

как же мне одному носить тягости ваши, бремена ваши и распри ваши?

Второзаконие, 1, 10–12

Чернота

В первый день нового года добрые жители Амстердама распахивают настежь окна, чтобы впустить в дом студеный воздух, – так они избавляются от паутины и дурных воспоминаний. Нелла одевается служанкой; Корнелия помогает хозяйке натянуть башмаки и вешает ей на шею шнурок с ключом от склада Йоханнеса.

До Крещения еще далеко, однако времени у них нет. Служанка выглядит так, словно ожидает нашествия Люцифера и всех его бесов, но все же обещает не говорить Марин ни о беременном чреве куклы, ни о почерневшей верхушке сахарной головы Агнес.

– Ей нельзя волноваться, – убеждает Нелла. – Подумай о ребенке.

Она стягивает ворот грубого жакета Корнелии. Ей страшно.

– Не надо идти в одиночку на Восточные острова, – говорит служанка.

– У нас нет выбора. Марин нельзя оставлять одну. Я быстро.

– Возьмите с собой хотя бы Дану.

Нелла поднимается по Херенграхт: рядом скачет собака, шею оттягивает ключ. Она хотела прежде всего навестить в тюрьме Йоханнеса, но в Амстердаме правит золото, поэтому начинать надо с него. «А кому идти, Марин? – уговаривала она золовку сегодня утром. – Йоханнес в тюрьме. Если Франс и Агнес не передумают, возможно, удастся подкупить Джека – чтобы поменял показания». Марин слушала и согласно кивала, прижав руку к животу.

Сейчас, когда уже не требовалось скрывать беременность, ее тело словно раздалось вширь. «Я одно огромное чрево» – так однажды сказала матушка Неллы, когда носила Арабеллу. Марин, похоже, тоже хочет увидеть зримое подтверждение своей тягости. «Этот узел слишком тугой для тебя». О чем она?

– Потом, если меня пустят, я навещу Йоханнеса, – добавила тогда Нелла. – Хочешь ему что-нибудь передать?

На лицо Марин наползает туча. Она роняет руки и отворачивается.

– Что я могу ему передать?

– Марин…

– Опасно питать надежду, Петронелла.

Холод жалит лицо. Пусть поскорее наступит весна, думает Нелла, а потом спохватывается. Стоит ли торопить время для Марин, для Йоханнеса? Что с ними будет к приходу весны? Что сделает с ними родная Республика?

Стараясь прогнать мрачные мысли, она шагает все быстрее, двигаясь на восток. Отъезд миниатюристки с улицы Калверстрат давит тяжелым грузом. Нелла не теряет надежды: она все еще оглядывается по сторонам в поисках светлых волос, все еще ждет посыльного с новой игрушкой. Однако уже много дней ничего нет. Нужны новые изречения, новые фигурки – тогда, может, удастся понять, чего ждать от будущего и что уже произошло. Вернись, просит она. Я без тебя не справлюсь.

Улица за улицей, мост, еще один – Нелла приближается к Восточным островам. Вокруг, куда ни посмотри, только вода; пруды-отстойники похожи на грязное заляпанное зеркало, особенно когда зимнее солнце прячется за облака. В таверне поблизости подают картофель, любимое блюдо Йоханнеса.

Неудивительно, что он любит бывать в этих местах: чем ближе к морю, тем меньше людей. Есть где укрыться.

То тут, то там появляются склады: высокие кирпичные здания, гораздо более широкие, чем гнездящиеся в черте города дома.

На Островах сегодня пусто. Люди, наверное, еще нежатся в постели после излишеств новогоднего застолья. Ее собственный отец, проводив старый год, никогда не показывался до следующего вечера. А затем просыпался и видел, что ничего не изменилось. Здесь не так, думает Нелла. Здесь меняется все.

Она слышит дыхание собаки и звук собственных торопливых шагов.

В этих островках суши есть нечто особенное, отличающее их от остальной освоенной земли. Все здесь посвящено одной цели; здесь изнанка коммерции; здесь хранят товар, здесь ремонтируют корабли, отсюда кормятся не только купцы, но и флотские экипажи.

Следуя указаниям Марин, Нелла наконец достигает принадлежащего Йоханнесу складского помещения – огромного шестиэтажного здания, куда ведет одна маленькая черная дверь.

Замок хорошо смазан, и ключ легко поворачивается. Нелла поддергивает слишком широкую для нее юбку Корнелии и фартук. Они не могли решить, что хуже: служанка, застигнутая на складе хозяина, или его жена? Пусть уж лучше будет служанка. Репутация Йоханнеса Брандта вполне обойдется без лакомой новости о том, как госпожа Петронелла шныряла по складам. Вполне достаточно сующих свой нос без спроса Франса и Агнес.

– Сиди здесь, девочка, – командует она Дане, стараясь сосредоточиться на предстоящем. Гладит собаку по голове. – И, если что, лай.