Миниатюрист

– Так он заявил, что ножом его ударил хозяин? Значит, Тут в безопасности? – Она изумленно качает головой. – Это маленькое чудо, мадам.

Однако Нелла не испытывает радости. Ложь освобождает от обвинений слугу, но Йоханнеса лишь приближает к смерти.

– В заявлении все записано правильно? – спрашивает Слабберт.

– Да, господин. Причем, когда он ударил меня ножом, то метил в сердце. И промахнулся.

– Вот как. И где он напал на вас, мистер Филипс?

– На Восточных островах. Я работаю грузчиком на складах Ост-Индской компании. То там, то здесь.

– И каким он вам показался?

– Я не понимаю.

– Ну, как Йоханнес Брандт повел себя, прежде чем на вас напасть?

– Он впал в неистовство.

Откуда Джек знает, как по-голландски «неистовство», думает Нелла.

– Вы разговаривали?

Джек вовсю вошел в роль. Он мастерски держит паузу; зрители затаили дыхание. Тишина нарушается только шумом дождя.

– Он говорил с вами? – повторяет Слабберт.

– Он назвал меня своей маленькой племянницей и спросил, где я живу.

– Он назвал вас своей маленькой племянницей? – Слабберт поворачивается к олдерменам. – Мужеложцы неестественны во всем. Они готовы осквернить даже семейные узы. Сказал ли он что-либо еще, мистер Филипс?

– Он сказал, что давно за мной наблюдает. Спросил, можно ли пойти посмотреть на мое жилище.

– А вы?

– Я его оттолкнул и сказал, чтобы он оставил меня в покое.

– А потом?

– Он схватил меня за рукав и затащил к себе на склад.

– А потом?

Джек молчит.

– Что было потом? – настаивает Слабберт. – Вы подверглись насилию?

– Да.

– Противоестественным способом?

– Да.

Двое олдерменов багровеют от кашля, их стулья скрипят. В галерее ропщет публика. Какой-то малыш смотрит вниз сквозь прутья перил с испуганным любопытством.

Арбитр подается вперед, и в его рыбьих глазах зажигается слабый огонек удовлетворения.

– Сказал ли он еще что-нибудь, напав на вас?

– Сказал. Сказал, что сейчас овладеет мной. И покажет, как сильно любит свою маленькую племянницу.

– А вы?

Джек опускает плечи, демонстрируя окровавленную повязку, и выпячивает грудь.

– Я сказал, что его одолел дьявол. А потом – что он сам истинный дьявол. Однако он не унимался. Он заявил, что покажет жалкому бедняку, что значит настоящий мужчина. Он, мол, всегда получает желаемое. И если я не подчинюсь, он меня изобьет.

– Мы располагаем заключением хирурга о физическом состоянии пострадавшего на момент обращения с жалобой в городской совет, – говорит Слабберт, передавая бумаги олдерменам. – Он ранил тебя, паренек. Чуть ниже, и попал бы в самое сердце.

Паренек. Бедный честный паренек Джек, пострадавший от воплощения Люцифера. Совершенно ясно, на чьей стороне симпатии Слабберта. Йоханнес сгорбился, словно на плечи ему давит нестерпимый груз.

– Ранил, – соглашается Джек. Йоханнес вскидывает глаза, Джек торопливо поворачивается к олдерменам: – И избил. Я еле двигался.

– Ложь! – не выдерживает Йоханнес.

– Он не имеет права обращаться ко мне, арбитр Слабберт, – говорит Джек. – Велите ему, чтобы не обращался!

– Замолчите, Брандт. Вам еще предоставят слово. Мистер Филипс, вы совершенно уверены, что напавший на вас тем вечером человек – Йоханнес Брандт?

– Совершенно уверен, – говорит Джек, но у него начинают трястись колени.

– Ему дурно, – не выдерживает Йоханнес, когда Джек оседает на пол.

– Уведите, – махнув рукой в сторону Джека, командует Слабберт. – Слушание дела продолжится завтра утром, в семь часов.

– Арбитр Слабберт, – говорит Йоханнес. – Предполагалось, что сегодня будут зачитаны обвинения, однако вы привели в суд «пострадавшего». В какие игры вы здесь играете? Когда наступит моя очередь задавать вопросы? Вы желаете опозорить меня и потрясти публику? Я имею право на ответное слово.

– Вы и так слишком много говорите. Мы еще даже не вызывали свидетелей.

– Все должно идти по закону, – продолжает Йоханнес. – Возможность должна быть предоставлена нам обоим. – Он показывает на Библию. – «Не различайте лиц на суде, как малого, так и великого выслушивайте: не бойтесь лица человеческого, ибо суд – дело Божие; а дело, которое для вас трудно, доводите до меня, и я выслушаю его». Второзаконие. На случай, если вы захотите проверить.

– У вас будет возможность, Брандт, – заверяет Слабберт. – А сейчас суд объявляет перерыв. До завтрашнего утра.

Йоханнеса и Джека уводят в разные двери. Джек шагает, опустив голову; Йоханнес поворачивается к галерее. Корнелия и Нелла уже поднялись со скамьи. Нелла вскидывает руку, и муж кивает ей, прежде чем его выталкивают из зала.

Люди потягиваются, переглядываются с выражением изумления и ужаса на лицах; любители быстрого перекуса шуршат, доставая из карманов пакетики с орехами, сыр и ветчину. Агнес торопится к ведущему вниз проходу. Неллу снова поражает ее хрупкость, ее сходство с птицей. Франс Мерманс уже вышел.

Нелла знает, что времени нет.

– Я недолго, – говорит она Корнелии. – Возвращайся к Марин.