Миниатюрист

Ханна заинтересованно прислушивается, и Нелла посылает Корнелии предостерегающий взгляд. Никому нельзя сказать, даже Ханне. Корнелия отвечает едва заметным кивком.

Проталкиваясь за Агнес, Нелла замечает: под скамьей, где сидела жена Франса, что-то лежит в пыли рядом с апельсиновой кожурой. Из-под скамьи торчат две крошечные ступни в башмаках. Я знаю, чьи это ноги, думает она, опускаясь в грязь на колени.

Ножки принадлежат маленькой кукле, одетой в золото. У нее лицо Неллы; собранные в пучок волосы выбиваются из-под шафранового цвета головной повязки. «Во имя всех ангелов!» – выдыхает Нелла. Этот ее двойник выглядит не таким удивленным, как фигурка из собственного кукольного дома, – он смотрит более спокойно, более внимательно. Нелла инстинктивно осматривает куклу в поисках ран, чтобы быть готовой к любой подступающей опасности. Однако в глубине души она знает, что на самом деле ищет признаки беременности. Их нет. Никакого намека на вздутый живот. Нелла старается унять разочарование. По крайней мере, нет ни переломов, ни порезов. Она подождет.

Кукла и золото

Возможно, кукла у Агнес давным-давно. Она завидовала моему домику, думает Нелла, делала вид, что у нее тоже такой есть, но выдала себя, едва выйдя на крыльцо после ужина. Я хочу, чтобы мой кукольный дом был лучше, чем ее, – вот что она сказала Франсу. И конечно, было одно-единственное место, где Агнес могла его заполучить! Эта кукла так великолепно выполнена, так похожа на оригинал! Больно осознавать, что она сделана для кого-то другого.

Нелла убирает своего изумительного двойника в карман – туда, где уже лежат полученные от Арнуда гульдены, – и в поисках Мермансов сбегает вниз. Зрители высыпали из ратуши на узкую улочку и теперь разбредаются, стараясь не ступать в лужи. Дождь слегка утих, но вокруг очень сыро. Нелла видит старомодный белый воротник и черный балахон пастора Пелликорна. Благообразное лицо, венчик седых волос, фанатичный горящий взгляд – пастор притягивает людей, словно тюк шерсти – моль.

– Грех! Грех! – доносится гневный голос. – Вы и сами чувствуете его запах. Йоханнес Брандт погряз в грехе.

– Следствие роскошной жизни, – замечает какая-то женщина.

– Он многое делает для города, – возражает мужчина. – Он делает нас богаче.

Пелликорн восклицает:

– Кого конкретно он сделал богаче? И посмотрите, посмотрите, что он сотворил со своей душой! – Пастор произносит это слово сдавленным шепотом, словно ему отвратительна сама мысль о мерзкой скверне, в которую превратилась душа негодяя.

От запаха гниющих объедков у Неллы перехватывает дыхание. Пелликорн скользит мимо нее отсутствующим взглядом.

– Тебе нехорошо, девушка? – спрашивает стоящая рядом с пастором женщина, но Нелла не отвечает.

Кто-то шепчет:

– Это жена.

Многие поворачивают головы.

Так посмотрите на меня, думает Нелла, и кричит:

– Да! Я его жена! Жена!

– Господу стены не помеха, госпожа, – говорит первая женщина. – Он все видит.

Нелла идет прочь, сжимая в кармане куклу и пытаясь представить себе дом без Йоханнеса. Нет, мысленно кричит она, ощущая, как выскальзывает из ее рук жизнь мужа. Не посылайте его на смерть!

– Госпожа Брандт!

Она оборачивается – и видит Франса Мерманса. Спокойно, Нелла Элизабет, спокойно.

– Мой господин… Я как раз вас ищу. Где ваша супруга?

Мерманс мнет шляпу.

– Агнес пошла домой. Она… слишком потрясена увиденным.

– Остановите это, мой господин. Отправить на смерть друга из-за пачки гульденов, оно того стоит? – Нелла колеблется. – Или причинить Марин такое горе?

Мерманс переступает ногами в луже.

– Йоханнес Брандт не друг мне, госпожа. А Агнес свидетельствует перед Господом. Мне жаль госпожу Марин, однако то, что сделал с этим юнцом ваш супруг, нельзя оставлять безнаказанным.

– Дело ведь не в этом, верно? – шепчет Нелла. – А в том, что случилось двенадцать лет назад. Вы считаете, что мой муж сломал вам жизнь, – а он ни при чем!

– Госпожа!

– Я знаю, что произошло тогда, мой господин, – в отчаянии говорит Нелла. – Вы и Марин. Я понимаю, Агнес ревнует, однако…

– Тише! – шипит он. – Оставьте ваше разбушевавшееся воображение при себе!

– Двенадцать лет назад Йоханнес принял решение. Но принял его не сам.

– Я не желаю это обсуждать. – Мерманс суетливо оглядывается, смаргивая с ресниц капли нестихающего дождя, которые напитали водой его шляпу и квадратные носки башмаков. – Моя жена – Агнес.

– Есть кое-что еще, господин Мерманс, что вам надо знать. – Нелла вынимает из кармана тысячу гульденов, зацепив вместе с ними и куклу. – Вот ваши деньги, пока не все. Йоханнес продал часть вашего сахара кондитеру Арнуду Маквреде.

– Тысяча гульденов! Да вы держите меня за дурака!.. Что это такое?

Мерманс ошеломленно смотрит на куклу; с таким же выражением он смотрел на солярный знак на двери, когда в дом на Калверстрат нагрянула гвардия святого Георга.

– Где вы ее взяли?

– Это я, видите?

– Уберите! Немедленно!