Мир без конца

Ральф расхохотался.

– Теперь вы исполните мою просьбу? – спросила Гвенда.

Ральф положил руку на пах и принялся поглаживать себя.

– Ляг со мною. На кровать.

– Нет.

– Да ладно, ты же легла с Вулфриком, ты не девственница.

– Нет.

– Подумай о земле. Девяносто акров. Все, что держал его отец.

Гвенда призадумалась. Если она согласится, заветная мечта Вулфрика сбудется, и тогда они заживут в достатке. А если станет упорствовать, Вулфрик останется безземельным батраком, как Джоби, будет всю жизнь надрываться, чтобы прокормить детей, и часто оставлять их без еды.

Но ей было противно. Ральф отталкивал, оказался мелочным и мстительным типом, настоящим разбойником, ничуть не похожим на брата. Высокий рост и красивое лицо ничего не меняли. До чего же мерзко отдаваться тому, кто настолько не нравится…

От того, что лишь вчера она была с Вулфриком, становилось только хуже. После счастливой близости с любимым возлечь с другим представлялось откровенной подлостью.

«Не будь дурой, – твердила она себе. – Выбирай – пять минут мучений или жизнь в тяготах до конца твоих дней». Гвенде вспомнились мать и все новорожденные дети, которые поумирали; вспомнилось, как их с Филемоном заставляли воровать. Не лучше ли разочек отдаться Ральфу, перетерпеть неизбежное, чем обрекать будущих детей на вечную нищету?

Пока она размышляла, Ральф молчал. Это было мудро с его стороны: любые слова лишь усилили бы ее отвращение. Молчание сослужило ему хорошую службу.

– Пожалуйста, – наконец проговорила Гвенда, – не заставляйте меня этого делать.

– Ага, значит, ты все-таки сама хочешь.

– Это грех. – В отчаянии девушка цеплялась за любые отговорки. Она редко упоминала о грехах, но сейчас понадеялась устыдить Ральфа. – Грешно вам меня просить, грешно мне соглашаться.

– Грехи отпускают.

– Что подумает о вас брат?

Ральф замолчал, будто прикидывая.

– Пожалуйста, – молила Гвенда, – просто отдайте Вулфрику землю.

Лицо Ральфа вновь приняло суровое выражение.

– Я принял решение и не собираюсь его менять, если только ты меня не переубедишь. Никакие мольбы тут не помогут. – Глаза его масляно заблестели, рот приоткрылся, дыхание участилось, губы под усами увлажнились.

Гвенда уронила платье на пол и шагнула к кровати.

– Встань на четвереньки. Нет, ко мне спиной.

Девушка послушалась.

– Отсюда видок получше будет, – усмехнулся Ральф.

Алан заржал. «Неужто он останется и будет смотреть», – подумала Гвенда, но Ральф велел:

– Оставь нас.

Мгновение спустя хлопнула дверь.

Лорд опустился на колени позади Гвенды. Она закрыла глаза и стала молиться о прощении. Ощутила в себе его толстый палец, услышала, как он сплюнул, потом почувствовала влажную руку в своей промежности. Он вошел в нее, и Гвенда застонала от стыда.

Ральф понял ее стоны по-своему:

– Что, нравится?

Как долго продлится унижение? Ральф задвигался. Чтобы было не так больно, она стала двигаться заодно, и он торжествующе расхохотался, уверенный, что разбудил ее похоть. Сильнее всего она боялась, что эта близость навсегда отравит ее отношение к плотскому соитию. Неужто впоследствии, ложась с Вулфриком, она будет вспоминать эти мгновения?

Внезапно, к своему ужасу, она ощутила, как по чреслам начала распространяться теплая волна возбуждения. Гвенда почувствовала, что ее лицо краснеет от срама. Несмотря на глубокое отвращение к Ральфу, тело ее предавало, влага разливалась изнутри, облегчала проникновение. Ральф уловил эту перемену и задвигался быстрее. Испытывая гадливость к себе, она перестала откликаться на его движения, но он стиснул ее бедра, то прижимая, то отталкиваясь, и она ничего не могла поделать. Припомнилось некстати, что тело точно так же подвело ее в лесу, с Олвином. Тогда, как и сейчас, ей хотелось сделаться деревянной фигурой, бесчувственной, неподвижной, но оба раза тело действовало словно по собственной воле.

Олвина она убила его же кинжалом.

Ральфу подобная участь не грозила, даже захоти того Гвенда, потому что он находился сзади. Девушка не могла его видеть и почти не владела своим телом. Она была целиком во власти лорда. Порадовалась, ощутив, что скоро все должно закончиться, но снова ужаснулась отклику собственного лона. Попыталась расслабить конечности и не думать о том, что происходит: слишком унизительно было сознавать, что ее тело откликается на насилие. Ральф излил в нее семя, и Гвенда содрогнулась – вовсе не от удовольствия, а от омерзения.

Лорд удовлетворенно выдохнул, отодвинулся от нее и растянулся на кровати.

Девушка вскочила и быстро натянула платье.

– Лучше, чем я думал, – сказал Ральф, как бы сообщая ей нечто приятное.

Гвенда вышла из комнаты, хлопнув дверью.

* * *

В следующее воскресенье, перед службой в церкви, староста Нейт пришел в дом к Вулфрику.

Гвенда с Вулфриком сидели на кухне. Они позавтракали и подмели пол, и теперь юноша шил кожаные штаны, а девушка плела веревочный пояс. Оба расположились у окна, где было светлее, а снаружи опять шел дождь.