Мир без конца

Бюрель стоил двенадцать пенсов за ярд. За тусклое бурое сукно плотного переплетения, обработанное на сукновальне, платили по восемнадцать, а за окрашенное еще больше. На лотке Питера-красильщика преобладало зеленое, желтое и розовое сукно по два шиллинга – двадцать четыре пенса – за ярд, хотя цвета были не очень яркими.

Дочь повернулась к отцу, чтобы поделиться с ним возникшими мыслями, но сказать ничего не успела – ее отвлекли.

* * *

Посещение шерстяной ярмарки неприятно напомнило Ральфу события прошлого года, и он дотронулся до сломанного носа. Как же это случилось? Началось с невинного заигрывания с крестьянской девкой Аннет, потом он решил проучить ее неуклюжего хахаля, но каким-то образом все закончилось его собственным унижением.

Подходя к лотку Перкина, он утешал себя воспоминанием о том, что произошло позднее. Когда рухнул мост, он спас жизнь графу Роланду; угодил тому своей решительностью на каменоломне и наконец-то стал лордом, пусть всего-навсего крошечной деревеньки Уигли. Еще он убил человека, возницу Бена; в этом убийстве не было чести, зато он все-таки показал, на что способен.

Он даже помирился с братом. На этом настояла мать. Пригласила обоих на рождественский обед и заставила пожать друг другу руки. Отец посетовал, что его сыновья служат повздорившим между собою хозяевам, но, мол, каждый из них выполняет свой долг, как надлежит воинам, во время гражданской войны оказавшимся по разные стороны. Ральф остался доволен, и, как ему показалось, Мерфин тоже.

Он утешился, отомстив Вулфрику: лишил того наследства и заодно невесты. Любительница пострелять глазками Аннет вышла замуж за Билли Говарда, а Вулфрику пришлось довольствоваться некрасивой, хоть и пылкой Гвендой.

Жаль, что до конца Вулфрика сломить не удалось. Этот гордец расхаживал по деревне с таким видом, словно лордом Уигли был он, а не Ральф. Все соседи его любили, а беременная жена и вовсе обожала. Несмотря на невзгоды, к которым приложил руку Ральф, Вулфрик почему-то до сих пор держал голову прямо. Может, потому что жена у него такая похотливая?

Ральфу очень хотелось поведать Вулфрику о том, как Гвенда навещала его в «Колоколе»: «Я спал с твоею женой, и ей понравилось». Гонора у Вулфрика, конечно, сразу же поубавится, но ведь он сообразит, что лорд Уигли дал обещание и не сдержал слово, а значит, опять ощутит свое превосходство. Ральф даже вздрогнул, вообразив себе презрение, каким облили бы его Вулфрик и все остальные, узнай они о столь бесчестном поступке. Особенно Мерфин. Нет, история с Гвендой должна остаться тайной.

Все собрались у лотка. Перкин первым увидел приближавшегося лорда и поздоровался с ним с обычным подобострастием.

– Добрый день, лорд Ральф.

Он поклонился, а стоявшая позади жена Перкина Пегги присела. Гвенда рядом терла поясницу, будто пытаясь унять боль. Потом Ральф заметил Аннет с подносом в руках и вспомнил, какова на ощупь ее грудь: маленькая, твердая и круглая, как яйцо. Аннет перехватила его взгляд и стыдливо потупилась. Ральфу вновь захотелось дотронуться до нее. «Почему бы и нет, – подумалось ему, – ведь я тут хозяин». За спинами прочих он разглядел Вулфрика. Тот грузил ящики на повозку, но в какой-то миг остановился и уставился на лорда: физиономия нарочито бесстрастная, но взгляд уверенный, нисколько не угодливый. Да, в этом взгляде не было дерзости, но Ральф безошибочно почуял угрозу, как если бы Вулфрик посмел произнести вслух: «Только тронь ее, я тебя убью».

«Может, стоит рискнуть, – задумался Ральф. – Пусть он на меня набросится. Я заколю его мечом». Лорд в полном праве проучить крестьянина, обезумевшего от ненависти. Не отводя взгляда от лица Вулфрика, он поднес руку к груди Аннет, но в этот миг Гвенда испустила истошный вопль боли и ужаса, и все обернулись к ней.

31

Керис услышала крик и узнала голос Гвенды. На мгновение ее сковал страх. Что-то было не так. Она поспешила к лотку Перкина.

Гвенда сидела на табурете, бледная, с искаженным от боли лицом. Рука ее опять лежала на бедре, а платье намокло.

Пег Перкинс смекнула быстрее прочих:

– Воды отошли. Роды начинаются.

– Еще же рано, – встревожилась Керис.

– Рано-то рано, а ребеночек лезет.

– Это опасно. – Керис приняла решение. – Давайте отведем ее в госпиталь. – Обычно роженицы не в госпиталь обращались, но по просьбе Керис монахини наверняка примут Гвенду. Все знали, чем чреваты преждевременные роды.

Подбежал Вулфрик. Керис вновь поразилась его юности. В свои семнадцать он уже собирался стать отцом.

Гвенда проговорила:

– У меня перед глазами все плывет, но ничего, скоро оклемаюсь.

– Я тебя отнесу. – С этими словами Вулфрик легко взял ее на руки.

– Иди за мной, – распорядилась Керис и двинулась мимо лотков, время от времени покрикивая: – Пожалуйста, дайте дорогу.

До госпиталя добрались быстро. Наружные двери были широко открыты. Ночевавшие в помещении гости разошлись, и соломенные тюфяки грудой сложили у стены. Служки и послушники с ведрами и тряпками усердно мыли пол. Керис обратилась к первой же из работниц, босой женщине среднего возраста: