Мир без конца

Послушница быстро ушла. Знахарка задрала повыше платье роженицы, обнажив целиком нижнюю часть тела. Кожа, еще несколько часов назад туго натянутая, теперь обвисла и легла складками. Мэтти взялась за эту обвисшую плоть и принялась осторожно и ловко прощупывать чрево. Гвенда застонала, но скорее от неприятного ощущения, чем от боли.

– Нутро мягкое и не сокращается. Потому и кровь все течет.

Вулфрик, который, казалось, вот-вот разрыдается, спросил:

– Вы можете что-нибудь для нее сделать?

– Не знаю. – Знахарка начала гладить Гвенде живот, надавливая пальцами на внутренности. – Иногда от этого нутро сокращается.

Все молча смотрели на нее. Керис боялась дышать.

Вернулась Мэйр с водой и вином.

– Дайте ей немного попить, – велела Мэтти, продолжала гладить живот Гвенды.

Мэйр поднесла кружку к губам роженицы, и та стала жадно пить.

– Эй, милая, не спеши.

Послушница отняла кружку от губ Гвенды. Мэтти все гладила и гладила, время от времени посматривая на промежность роженицы. Юлиана беззвучно молилась. Кровотечение продолжалось.

Знахарка, лицо которой выдавало обеспокоенность, переменила положение. Левую руку она положила Гвенде на живот пониже пупка, а правой надавила сверху – сперва чуть-чуть, потом с заметным усилием. Керис испугалась, что Гвенде станет больно, но подруга явно находилась в полубесчувственном состоянии. Мэтти подалась вперед, стала давить все сильнее, и чудилось, что она перенесла на руки весь свой вес.

Старушка Юлия воскликнула:

– Прекратилось!

Мэтти не переставал давить.

– Может кто-нибудь сосчитать до пятисот?

– Да, – ответила Керис.

– Тогда считай, только медленно.

Керис начала считать вслух. Монахиня вновь отерла кровь с ног Гвенды, и на сей раз новых пятен не появилось. Она стала молиться вслух:

– Святая Мария, Матерь Господа нашего Иисуса Христа…

Все словно окаменели, как бы превратившись в изваяния: мать с ребенком на постели, мудрая женщина давит роженице на живот, рядом муж, монахиня молится, а Керис продолжает счет:

– Сто одиннадцать, сто двенадцать…

Кроме голоса Юлианы и своего собственного, Керис слышала с ярмарки далекий гул голосов сотен людей, кричавших одновременно. Мэтти заметно устала, но не отступалась. По загорелым щекам Вулфрика струились слезы.

Когда Керис досчитала до пятисот, Мэтти медленно ослабила давление на живот Гвенды. Все боялись, что сейчас кровь хлынет снова, но этого не случилось.

Знахарка глубоко вздохнула. Вулфрик улыбнулся. Юлиана воскликнула:

– Слава богу!

Мэтти попросила:

– Дайте ей еще попить.

Мэйр поднесла полную кружку к губам Гвенды. Та открыла глаза и выпила все до дна.

– Ты поправишься, девочка, – сказала знахарка.

Гвенда прошептала:

– Спасибо. – И снова закрыла глаза.

Мэтти посмотрела на Мэйр:

– Попробуй поискать бульон. Этой женщине нужно восстановить силы, иначе молоко пропадет.

Послушница кивнула и вышла.

Ребенок заплакал, и Гвенда словно ожила: переложила младенца к другой груди, помогла найти сосок, затем посмотрела на Вулфрика и улыбнулась.

– Какой красивый малыш, – заметила сестра Юлиана.

Керис вновь посмотрела на ребенка и впервые увидела в нем человека. Каким он вырастет – сильным и честным, как Вулфрик, или трусливым и лживым, как дед Джоби? Младенец не походил ни на того, ни на другого.

– На кого же он похож? – спросила она.

Юлиана присмотрелась.

– Кожа и цвет волос от матери.

«И впрямь», – подумала Керис. Темные волосы и смуглая кожа младенца разительно отличались от светлой кожи и рыжеватых волос отца. Кого-то младенец ей напоминал, и через мгновение девушка поняла, кого именно – Мерфина. Глупая мысль промелькнула в голове, но Керис тут же ее отбросила, однако сходство было налицо.

– Знаете, кого он мне напоминает?

Вдруг Керис перехватила взгляд Гвенды: глаза расширились, на лице отобразился ужас, и подруга едва заметно покачала головой. Все заняло лишь долю мгновения, но смысл был ясен: «Молчи!» Керис стиснула зубы.

– Кого же? – простодушно спросила Юлиана.

Девушка помедлила, отчаянно соображая, что ответить, наконец нашлась:

– Филемона, брата Гвенды.

– Ну конечно, – откликнулась монахиня. – Нужно позвать его, чтобы поглядел на племянника.

Керис была сбита с толку. Выходит, ребенок не от Вулфрика? Тогда от кого? Точно не от Мерфина. Он, конечно, мог переспать с Гвендой, мог поддаться искушению, но потом обязательно рассказал бы ей. Но если не Мерфин…

Вдруг ее посетила ужасная мысль. Что в точности произошло, когда подруга ходила просить лорда Ральфа за Вулфрика? Может, ребенок от младшего Фицджеральда? Думать об этом было слишком тяжело.

Керис посмотрела на Гвенду, потом на ребенка, на Вулфрика. Юноша радостно улыбался, хотя лицо его еще не высохло от слез. У него не было никаких подозрений.

Юлиана спросила:

– Вы уже решили, как назвать младенца?

– О да, – ответил Вулфрик. – Я хочу назвать его Сэмюелом.

Гвенда кивнула, глядя на личико сына, и повторила:

– Сэмюел. Сэмми. Сэм.

– В честь моего отца! – улыбнулся счастливый Вулфрик.

32