Мир без конца

Недавно у Мерфина случилась короткая перепалка с Годвином. По договору ему платили в год два пенса в день, а также уступали в аренду остров Прокаженных. Срок договора истек, требовалось его продлить, и Годвин предложил Мерфину те же два пенса в день. Мерфин настаивал на четырех, и в конце концов Годвин уступил. Может, приор решил пожаловаться гильдии?

Эдмунд начал со свойственной ему прямотой:

– Мы призвали тебя, поскольку приор Годвин желает твоего отстранения от строительства моста.

Мерфину почудилось, будто его ударили по лицу. Ничего подобного он не ожидал.

– Что? Но меня же поставил сам Годвин!

Приор не замедлил с ответом:

– Потому я в полном праве тебя уволить.

– Но почему?

– Работы затянулись, и расходы чрезмерно велики.

– Мы не уложились в сроки, поскольку граф перекрыл доступ в каменоломню, а денег ушло больше, так как пришлось потратиться, чтобы успеть вовремя.

– Отговорки.

– Говорите, я подстроил смерть возницы?

– Его убил твой брат! – откликнулся Годвин.

– При чем тут это?

Приор словно не услышал и добавил:

– А еще его обвиняют в изнасиловании.

– Нельзя прогонять мастера из-за поведения его брата.

– Кто ты такой, чтобы указывать, что мне можно, а чего нельзя?

– Строитель вашего моста! – Тут Мерфину пришло в голову, что основную работу строителя он уже выполнил: вычертил самые сложные детали, изготовил деревянные образцы для каменщиков, возвел коффердамы, чего не мог сделать никто другой, поскольку не знал как. Также он придумал плавучие подъемные краны и лебедки, необходимые для установки тяжелых камней посреди реки. Теперь любой в состоянии достроить мост, это Мерфин хорошо понимал.

– Продлять договор нет нужды, – подытожил его размышления Годвин.

Это была чистая правда. Мерфин оглядел зал в поисках поддержки. Никто не смел встретить его взгляд. Значит, все уже обговорено с приором. Юношу охватило отчаяние. Почему так случилось? Вовсе не потому, что сроки нарушены, а расходы возросли; задержка произошла не по вине Мерфина, да и к тому же он сумел нагнать упущенное время. В чем же истинная причина? Едва он задал себе этот вопрос, ответ мгновенно пришел ему на ум.

– Это все из-за сукновальни в Уигли!

Годвин брюзгливо процедил:

– Одно с другим никак не связано.

– Лживый монах, – негромко, но отчетливо произнес Эдмунд.

– Осторожнее, олдермен! – подал голос Филемон.

Эдмунд ничуть не испугался.

– Мерфин и Керис перехитрили тебя, верно, Годвин? Их сукновальня в Уигли не нарушает законов. Ты обрек себя на поражение из-за собственной жадности и упрямства. А теперь вздумал отомстить.

Олдермен был прав. Никто в городе не мог сравниться с Мерфином в строительном ремесле. Годвин, разумеется, это знает, но его заботило другое.

– Кого же вы наймете вместо меня? – спросил юноша и сам ответил: – Думаю, Элфрика.

– Это предстоит решить.

– Еще одна ложь, – бросил Эдмунд.

– За подобные речи легко угодить под церковный суд! – сказал Филемон, почти сорвавшись на визг.

Мерфин призадумался, не часть ли это какой-то игры, не попытка ли Годвина пересмотреть условия договора.

Юноша спросил у Эдмунда:

– Приходская гильдия согласна с приором?

– Не в их положении соглашаться или нет, – заявил настоятель.

Мерфин, пропустив эти слова мимо ушей, продолжал вопросительно смотреть на Эдмунда.

Тот понуро кивнул:

– К сожалению, приор совершенно прав. Гильдия оплачивает стройку займами, но приор владеет городом. Так было условлено с самого начала.

Мерфин повернулся к настоятелю:

– У вас найдутся иные слова для меня, лорд приор?

В душе он еще надеялся, что Годвин выложит какие-то разумные требования, но приор коротко изрек:

– Нет.

– Тогда спокойной ночи.

Мерфин помедлил. В зале повисло тяжелое молчание. Стало ясно, что все кончено.

Он вышел наружу.

На улице он глубоко вдохнул морозный ночной воздух. Во все произошедшее почти не верилось. Итак, он больше не строитель моста.

Мерфин двинулся по темным улицам. Ночь выдалась ясной, и он различал дорогу в свете звезд. Миновал дом Элизабет: с ней говорить не хотелось, – приостановился было возле дома Керис, но тоже прошел мимо и спустился к реке. Его маленькая весельная лодка была привязана напротив острова Прокаженных. Он забрался в нее и взялся за весла.

Добравшись до собственного дома, Мерфин остановился и посмотрел на звезды; на глаза наворачивались слезы. Правда состояла в том, что, в конце концов не он перехитрил Годвина, а наоборот. Он ошибся в своих прикидках относительно того, сколь далеко готов зайти приор, чтобы свести счеты с теми, кто встал у него на пути. Мерфин мнил себя умным, но Годвин оказался умнее – по крайней мере, решительнее и бессердечнее. Приор готов погубить город и аббатство, если придется, чтобы потешить уязвленное самолюбие. И эта решимость принесла ему победу.

Мерфин вошел в дом и лег в постель, одинокий и несчастный.

38

Ночь перед судом Ральф пролежал без сна.