Мир без конца

Он обернулся. Монахиня стояла в дверях трапезной, ее лицо уродовали тени от лампы со вставленной внутрь свечой. Над головой Джоаны причудливой шапкой клубился дым.

– Ради бога, скорее!

Мерфин поднялся. Джоана скрылась в трапезной, и он устремился за ней.

Свет ее лампы отбрасывал затейливые тени, но Мерфин ухитрился не споткнуться и не врезаться в мебель. Дым вытекал из отверстия в полу в дальнем конце помещения. Мерфин мимоходом оценил работу неведомого мастера: отверстие выглядело ровным, с правильными углами и хорошо подогнанной откидной дверцей. Значит, это и есть тайная сестринская сокровищница, построенная Иеремией. Ночные грабители рвались именно сюда.

Он случайно глотнул дыма и закашлялся. Что горит там, внизу, и почему? Выяснять он не собирался: бывают случаи, когда любопытство чревато гибелью.

– Там Тилли! – крикнула ему Джоана.

– Боже! – в отчаянии воскликнул Мерфин и бросился вниз по ступеням.

Пришлось задержать дыхание. Он всматривался в пелену дыма. Невзирая на страх, опытный глаз строителя подмечал подробности: винтовая каменная лестница сделана отменно, все ступени одного размера и одной формы, каждая расположена под одинаковым углом к следующей, так что ступать можно уверенно, не глядя под ноги.

Спустя пару мгновений он очутился внизу. Посреди помещения полыхало пламя. Жар казался нестерпимым, Мерфин сознавал, что в запасе у него лишь миг-другой. Густой дым норовил удушить. Мерфин по-прежнему задерживал дыхание, глаза слезились, ничего толком было не разглядеть. Он вытер глаза рукавом и постарался осмотреться. Где же Тилли? Пола не видно.

Мерфин упал на колени, чтобы лучше видеть: у пола дым был пожиже. Пополз на четвереньках, вглядываясь в углы, шаря руками и выкрикивая: «Тилли! Тилли, где ты?» Дым лез в глотку, и Мерфин зашелся в кашле, который заглушил бы любой ответ.

Больше оставаться здесь нельзя. Мерфин судорожно кашлял и с каждым вдохом глотал все больше дыма. Глаза слезились настолько, что он почти ослеп. В отчаянии он подполз едва ли не вплотную к пламени, и огонь опалил его рукав. Если он потеряет сознание, то уже не выберется.

Тут его рука наткнулась на тело.

Он ощупал находку. Нога, человеческая, тонкая, девичья. Мерфин подтащил находку к себе. Одежда тлела. Он не различал лица, не мог понять, жива ли найденная, но заметил, что ее руки и ноги связаны кожаными ремнями и она не способна двигаться самостоятельно. Пытаясь справиться с кашлем, он подхватил ее под мышки и попробовал встать.

Стоило выпрямиться, как дым сделался слепяще густым. Мерфин растерялся, не понимая, где лестница. Отшатнулся от пламени, наткнулся на стену, чуть не уронил Тилли. Налево или направо? Он двинулся налево и уперся в угол. Развернулся и побрел обратно.

Ему казалось, что он тонет. Силы таяли. Он упал на колени, и это его спасло. У пола и вправду видно было лучше, и прямо перед собою он внезапно узрел каменную ступеньку, явившуюся из дыма небесным видением.

Крепко стиснув обмякшее тело Тилли, он на четвереньках добрался до лестницы. Последним усилием поднялся на ноги, поставил ногу на нижнюю ступеньку, заставил себя сделать шаг, потом другой. Беспрерывно кашляя, он брел и брел вверх. Наконец ступени закончились. Мерфин пошатнулся, рухнул на колени, выронил тело и сам скрючился на полу трапезной.

Кто-то склонился над ним. Он пробормотал:

– Захлопните дверь! Остановите пожар.

В следующее мгновение стукнула, закрываясь, деревянная дверца.

Его подхватили за плечи. Он открыл глаза и увидел лицо Керис почему-то вверх тормашками. Потом зрение помутилось. Керис тащила его по полу. Дым несколько развеялся, и Мерфин начал судорожно вдыхать. Ощутил, что его выволокли наружу, вдохнул свежий ночной воздух. Керис оставила его, он услышал, как ее шаги удаляются в направлении трапезной.

Мерфин закашлялся, сделал глубокий вдох, снова закашлял. Мало-помалу дыхание восстановилось, глаза перестали слезиться. Он заметил, что уже брезжит рассвет. В предутренних сумерках его окружили монахини.

Он сел. Керис и другие сестры вынесли Тилли из трапезной и положили рядом с Мерфином. Настоятельница склонилась над нею. Мерфин попытался заговорить, подавился кашлем, потом выдавил:

– Как она?

– Ей вонзили нож в сердце. – Керис заплакала. – Ты вынес мертвую.

72

Мерфин открыл глаза и зажмурился от яркого света. Спал он долго: угол падения солнечных лучей, проникавших в спальню через окно, свидетельствовал, что утро в разгаре. События минувшей ночи мнились дурным сном, и какое-то мгновение он тешил себя надеждой, что ничего на самом деле не было. Но дышать было больно, обожженная кожа лица горела. Снова накатил ужас, стоило вспомнить об убийстве Тилли и сестры Нелли, невинных юных женщин. Как только Господь допускает подобное?